Болеслав Прус - Кукла

С минуту ему казалось, что между ним и этим высокочтимым миром изысканных манер неизбежна жестокая борьба, в которой либо мир этот рухнет, либо сам он погибнет.

"Хорошо, пусть я погибну... Но я оставлю по себе память..."

"Оставишь по себе снисходительную жалость", - шепнул ему какой-то голос.

"Неужели я так ничтожен?"

"Нет, ты только прекраснодушен".

Он очнулся - перед ним стоял Томаш Ленцкий.

- Приветствую, пан Станислав, - сказал он с присущей ему величавостью. - Приветствую тем более горячо, что ваше посещение совпало с весьма приятным семейным событием...

"Неужели обручение панны Изабеллы?" - подумал Вокульский, и у него потемнело в глазах.

- Представьте себе, по случаю вашего посещения... Вы слышите, пан Станислав... по случаю вашего визита я помирился с пани Иоанной, моей сестрой... Что это вы словно побледнели?.. Вы встретите здесь много знакомых. Не думайте, что аристократия так страшна...

Вокульский опомнился.

- Пан Ленцкий, - холодно возразил он, - мою палатку под Плевной посещали и более знатные господа. И они были со мной настолько любезны, что теперь меня трудно смутить присутствием даже более знатных особ, нежели те, каких я могу встретить в Варшаве.

- А... а... - пролепетал пан Томаш и поклонился ему.

Вокульский был поражен.

"Каков холуй! - мелькнуло у него в голове. - И я... я... собирался церемониться с такими людьми?.."

Ленцкий взял его под руку и торжественно ввел в первую гостиную, где находились одни мужчины.

- Поглядите, вот граф... - начал пан Томаш.

- Знаю, - ответил Вокульский и про себя прибавил: "Должен мне рублей триста..."

- Банкир... - объяснял далее пан Томаш.

Но не успел он назвать фамилию, как банкир поспешил к ним и, поздоровавшись с Вокульским, воскликнул:

- Побойтесь вы бога, пан Вокульский, из Парижа страшно теребят нас по поводу этих бульваров. Вы им уже ответили?

- Я хотел раньше поговорить с вами, - ответил Вокульский.

- Так встретимся где-нибудь. Когда вы бываете дома?

- В неопределенное время. Я предпочел бы зайти к вам.

- Так приходите в среду, вместе позавтракаем и договоримся наконец.

Они раскланялись. Пан Томаш нежно прижал к себе локоть Вокульского.

- Генерал... - начал он.

Генерал, увидев Вокульского, протянул ему руку, и они поздоровались, как старые знакомые.

Пан Томаш становился все сердечнее, с удивлением замечая, что галантерейный купец знаком с наиболее видными в городе лицами и не знаком лишь с теми, кто, имея титул или богатство, не утруждал себя какой-либо деятельностью.

У входа во вторую гостиную, где было несколько дам, их встретила графиня. Позади нее промелькнул Юзеф.

"Расставили пикеты, чтобы не скомпрометировать выскочку, - подумал Вокульский. - Очень мило с их стороны, но..."

- Как же я рада, пан Вокульский, - сказала графиня, забирая его у пана Томаша, - как я рада, что вы исполнили мою просьбу... Здесь как раз находится особа, которая жаждет познакомиться с вами.

В первой гостиной появление Вокульского вызвало сенсацию.

- Вы замечаете, генерал, - заговорил граф, - графиня стала принимать у себя галантерейных купцов. Этот Вокульский...

- Он такой же купец, как мы с вами, - возразил генерал.

- Скажите, князь, - спросил другой граф, - как сюда попал этот Вокульский?

- Его пригласила хозяйка, - отвечал князь.

- Я не имею предубеждения против купцов, - продолжал граф, - но этот Вокульский - человек, который во время войны занимался поставками и нажил на этом состояние...

- Да, да... - прервал его князь. - Обычно подобного рода состояния подозрительны, но за Вокульского я ручаюсь. Мне говорила о нем графиня, а я, в свою очередь, спрашивал офицеров, бывших на войне, в том числе и моего племянника. Так вот о Вокульском единодушно говорят, что поставки, в которых он принимал участие, всегда были добросовестны. Даже солдаты, когда получали хороший хлеб, говорили, что, наверное, его пекли из муки Вокульского. Скажу вам больше, граф, - продолжал князь, - Вокульский, снискавший своей честностью внимание высочайших особ, неоднократно получал весьма соблазнительные предложения. Не далее как в январе этого года одно предприятие предлагало ему двести тысяч рублей только за фирму, и он отказался...

Граф усмехнулся.

- Было бы у него больше на каких-нибудь двести тысяч...

- Зато он не был бы сегодня здесь, - возразил князь и, кивнув графу, отошел.

- Сумасшедший старик, - презрительно пробормотал граф вслед князю.

В третьей гостиной, куда ввела Вокульского графиня, помещались буфет и множество столиков, больших и маленьких, за которыми сидели по два, по три, а где и по четыре человека. Несколько слуг разносили кушанья и вина, а распоряжалась ими панна Изабелла, очевидно заменявшая хозяйку дома. На ней было бледно-голубое платье и крупные жемчуга на шее. Она была так прекрасна, так величаво было каждое ее движение, что, взглянув на нее, Вокульский окаменел.