Уильям Шекспир - Король Ричард III

Глостер

Ты говорил им про детей Эдуарда,

Что незаконные они?

Бекингем

А как же!

О брачном договоре с леди Льюси,

И о другом - с французскою принцессой;

О неуемной похоти его,

О том, как он насильничал их ясен,

Как мелочно жесток был; что темно

Его происхожденье: он родился,

Когда во Франции был ваш отец,

И не был он походя лицом на Йорка.

Ввернул, что вы, мол, не в пример ему,

Лицом и духом - вылитый отец.

Победы над шотландцами припомнил,

Сказал о вашем воинском искусстве,

О мудрости в решенье мирных дел,

О щедрости, смиренье, добронравье...

Ну, словом, ничего не упустил,

Что пригодиться бы могло для дела.

Кончая речь, я к ним воззвал: пусть каждый,

Кто хочет блага для родной страны,

Кричит: "Да здравствует король наш Ричард!

Глостер

И что ж они?

Бекингем

Помилуй бог, не крикнул ни один.

Как камни, как немые истуканы,

Глазели друг на друга, побледнев.

Я стал их упрекать, спросил у мэра,

Что значит их упрямое молчанье;

Он мне: народ к речам, мол, не привык,

Приучен, мол, глашатая он слушать.

Тут я его пересказать заставил

Всю речь мою. "Так герцог говорит",

"Так герцог мыслит". - От себя ни слова.

Он кончил, и подручные мои,

Что сгрудились поодаль, заорали

В десяток глоток, кинув шапки вверх:

"Да здравствует король английский Ричард!"

Воспользовавшись этим, я сказал:

"Спасибо вам, сограждане, друзья:

Единодушным криком одобренья

Свидетельствуете вы, как вы мудры,

Как люб вам Ричард". С этим я ушел.

Глостер

Чурбаны бессловесные! Ни звука?

Бекингем

Клянусь, милорд!

Глостер

Так нам не ждать лорд-мэра с его братьей?

Бекингем

Сейчас придут. Смятенье разыграйте,

Не сразу выходите, - пусть попросят.

Вы выйдете, молитвенник держа,

И два священника по сторонам,

А разглагольствовать мне предоставьте.

Да поломайтесь, словно вы девица,

Что, уступая, взвизгивает "нет!".

Глостер

Иду. И если с жаром будем мы

Ты требовать от имени народа,

Я упираться, - все пойдет на лад.

Бекингем

Скорей наверх: лорд-мэр стучит в ворота.

Глостер уходит.

Входят лорд-мэр и горожане.

Бекингем

Добро пожаловать, милорд. А я

Все жду и жду: боюсь, не выйдет герцог.

Из замка выходит Кетсби.

Какой ответ прислал мне герцог, Кетсби?

Кетсби

Милорд, он просит ваше посещенье

На завтра-послезавтра отложить.

Сейчас душеспасительной беседой

Он занят с преподобными отцами,

И ход благочестивых размышлений

Для дел мирских не может он прервать.

Бекингем

Вернитесь к его светлости, друг Кетсби,

Скажите, - я, лорд-мэр и олдермены

Пришли к нему в великий этот час;

О всенародном благе речь идет,

Нам нужно с герцогом посовещаться.

Кетсби

Ему тотчас все это передам.

(Уходит.)

Бекингем

(лорд-мэру)

Ну вот, милорд! Наш герцог - не Эдуард:

Не предается похоти в постели,

Но молится, колени преклонив;

Не с куртизанками проводит время

С монахами толкует о Писанье;

Не спит, наращивая праздный жир,

Но в размышленьях возвышает душу.

О, если б добродетельнейший принц

Бразды правленья взял! Какой счастливой

Была бы наша Англия тогда.

Но я боюсь, - его не упросить.

Лорд-мэр

Избави бог! Ужели он откажет?

Бекингем

Я этого страшусь. Но вот и Кетсби.

Входит Кетсби.

Ну, что ответил герцог?

Кетсби

Он удивлен, зачем вы, ваша светлость,

Пришли сюда с такой толпой народа,

Его не предуведомив об этом.

Боится он, что умысел тут злой.

Бекингем

Как горько мне, что благородный герцог

Меня в злоумышленье заподозрил.

Могу поклясться небом, мы полны

К нему любовью. Так и передайте.

Кетсби уходит.

Когда святой благочестивый муж

За четки взялся, с ним не сговоришься:

Столь сладостен молитвенный восторг.

Кетсби возвращается.

На галерее появляется Глостер между двумя

епископами.

Лорд-мэр

Смотрите, - он! С епископами вместе.

Бекингем

О да, с двумя столпами благочестья,

Поддержкой над пучиной суеты.

Взгляните, - и молитвенник в руке!

Отличье добродетельного мужа.

- Светлейший принц! Плантагенет великий!

Склони к мольбам свой милостивый слух!

Прости, что мы отважились прервать

Твои благочестивые раздумья!

Глостер

Милорд, вам извиняться нет нужды:

Я сам прошу простить меня за то,

Что, погружен в молитвенное бденье,

На дружеский призыв не сразу вышел.