Лев Вершинин - Два веса, две мерки [Due pesi due misure]

— Что бы это могло означать? — спросил счетовод Управления гербовых сборов у своего соседа, письмоводителя из Ипотечного управления.

— Я полагаю, для вящей убедительности следует ставить восклицательные знаки через каждые два-три слова, — ответил тот и тут же пожалел, что снабдил полезными сведениями своего коллегу, который теперь, чего доброго, победит на экзамене и получит вожделенное место.

Между тем люди, предложившие столь непривычную тему, хотели только одного — создать для всех кандидатов условия, которые облегчили бы им экзамен по родному языку. Однако произошло нечто непредвиденное, своего рода парадокс: сверхштатные чиновники, чья жизнь с каждодневным корпением в присутствии и домашними невзгодами уже сама по себе, без каких-либо особых несчастий, была столь уныла, что могла бы вдохновить нового Гоголя, все эти седовласые люди, стоявшие на низших ступенях бюрократической лестницы, люди, кому достаточно было описать всего лишь один день их собственной жизни, чтобы нарисовать тем самым весьма плачевную картину лишений и бедствий, не могли теперь выжать из своей головы ни единой мысли; снова и снова вчитываясь в заглавие темы, перекликавшейся с их повседневной жизнью, они старались выдумать самые невероятные события, которые отвечали бы их представлению о «плачевном положении просителя».

Прошел уже целый час после того, как тема была продиктована, но ни один кандидат не придумал еще ни единого слова. На лицах у всех было написано безнадежное отчаяние. Что бы такое придумать? О чем написать?

Какой-то чиновник из Налогового управления подтолкнул локтем своего соседа, письмоводителя Казенной палаты.

— Три недели тому назад моей жене вырезали опухоль, злокачественную опухоль… Как ты думаешь, это годится?

Письмоводитель застыл в нерешительности.

— А что, твоя жена умерла? — спросил он.

— Что ты, что ты! Она в больнице.

— Видишь ли… Ведь надо описать «плачевное положение просителя». Вот если бы она умерла…

Один сверхштатный служащий Монопольного управления, который мальчишкой читал книгу о морских путешествиях, решил было, что кораблекрушение — прекрасный повод для просьбы о субсидии, и принялся уже строчить: «Находясь на плоту, который носится по воле волн, обращаюсь с настоящим прошением в ваш досточтимый департамент…» Но внезапно его охватило сомнение: откуда на этом злосчастном плоту взялось все необходимое для письма? И тотчас же новая мысль повергла беднягу в еще большую растерянность: даже если допустить, что на плоту и нашлось бы все необходимое для прошения, то как бы он смог направить прошение о вспомоществовании в министерство? И наконец, можно ли считать положение человека, терпящего бедствие на море, поистине плачевным?

Прошло уже два часа. Чиновники судорожно стискивали челюсти, прилагая самые невероятные усилия, чтобы придумать какой-нибудь по-настоящему несчастный случай, но ничто, по их мнению, не годилось. Эпидемия, смерть, избиение младенцев — все казалось им недостаточным для того, чтобы разжалобить департамент и убедительно обосновать ходатайство о вспомоществовании. Они мучились и потели, а фантазия их все иссякала, мозг деревенел и решительно отказывался работать. Члены экзаменационной комиссии, которые прохаживались взад и вперед между партами, тоже пребывали в полной растерянности. И наконец решили посовещаться друг с другом. Как помочь этим беднягам? Как подсказать им какую-нибудь идею?

Но тут председателю комиссии пришло в голову спасительное решение. Ведь у него имелся запасной конверт с другой темой.

— Попробуем предоставить экзаменующимся возможность писать сочинение на любую из двух предложенных тем, — сказал он.

Это было некоторым отклонением от правил, но только таким путем можно было избежать катастрофы. Вот почему председатель комиссии распечатал второй конверт и предложил кандидатам еще одну тему, объявив, что те, кто решат отдать ей предпочтение, могут располагать шестью часами, начиная с этой минуты. Затем он, скандируя каждое слово, продиктовал текст новой темы: «Подобно тому как вооруженные часовые стоят на страже священных границ Отечества, в учреждениях административного управления чиновники оттачивают инструменты, всемерно споспешествуя умножению благосостояния и величия страны, долженствующего сохраниться в веках».

На лице председателя комиссии появилась улыбка: только что оглашенная тема нравилась ему самому гораздо больше первой. Улыбка эта, казалось, осветила всю просторную аудиторию и отразилась на лицах сотни чиновников; они снова заерзали на партах, но на сей раз в их душах пробудилась надежда.