Противостояние абстрактного пространства пространству органическому воспроизводится в том, как разные кураторы работают с архитекторами выставок. Мне доводилось наблюдать, как на некоторых выставках кураторы были склонны ограничивать свою работу разработкой концепции и подбором произведений, затем их список передавался архитектору с тем, чтобы тот предложил пространственное решение выставки, найдя в нем место работам. Думаю, такой метод выдает подход не куратора, а критика или историка искусства. Разумеется, при создании мегавыставок (а также больших историко-художественных и тематических экспозиций) часто необходима корректировка пространства и, следовательно, строительных работ, в ходе которых дизайнер-архитектор – фигура необходимая и неизбежная. Однако экспозиционные ряды и общую драматургию выстраивает только куратор. Пространственная жизнь экспозиции и есть собственно выставка. А потому она не может быть отдана на откуп даже самому опытному и талантливому архитектору.
Когда же речь идет о выставках актуальных художников, которые создаются куратором в живом диалоге с авторами, производящими для выставки новые работы, неуместность постороннего вмешательства в выставочное пространство становится еще более очевидной. Пространство здесь является частью живой коммуникации и сотворчества. Создаваемые художниками произведения и задаваемые ими пространственные параметры выставки – часть некой (воспользуемся здесь терминологией Бруно Латура) органической акторно-сетевой структуры, которая и есть кураторская выставка. В ходе такой работы пространство обнаруживает собственную многосоставность. Это не только объем реального выставочного зала, в котором осуществляется выставка, не только сами работы, которые, создавая экспозицию, нарезают, разграничивают пространство, – вдобавок это еще и ментальное место, рождаемое в ходе совместной работы художников и куратора, которое является прихотливой совокупностью их индивидуальных, субъективных, воображаемых и биографических топологий. Пространство здесь не существует априорно: оно создается на месте и «по месту». И если ранее мы говорили, что каждый кураторский проект имеет своим результатом создание нового сообщества, то к этому можно добавить, что каждое новое выставочное сообщество есть новое пространство. И это не равнодушная и абстрактная территория, а конкретное, живое и неповторимое место.
Апология органического пространства выставки составляет ядро моей персональной кураторской методологии. Но это справедливо лишь отчасти. Ведь именно это пространство имел в виду Харальд Зееман, когда описывал свой кураторский метод как «структурирование хаоса». О нем говорила Мэри Джейн Джейкоб, замечательный американский куратор, когда объясняла, что выставка создается через «переплетение череды случайностей». В этом случае пространство выставки становится «местом», то есть не просто геометрическим объектом, а уникальным контекстом. Это делает кураторство видом исполнительского искусства. Подобно тому, как никакое средство аудиозаписи не может восполнить опыт живого восприятия исполнения Святослава Рихтера, никакие средства видеозаписи не восполнят опыт живого переживания выставок Харальда Зеемана.
Состав участников выставки, или злополучный list, как его называют на художественном жаргоне, это то, что обычно (особенно в случае подготовки значимых проектов или мегавыставок) привлекает наибольший общественный интерес. Ведь раз куратор – «страж у ворот» системы искусства, многим хочется узнать, кто на этот раз получил шанс на успех, а кто «остался за воротами». История легендарных периодических выставок – это всегда история состава их участников. Так, для «Манифесты», долгие годы бывшей биеннале молодых художников, предметом гордости является то, что почти все дебютировавшие на ее площадке – от Дана Пержовски до Олафура Элиассона, от Яэль Бартаны до Романа Ондака – стали знаковыми фигурами арт-сцены. Говоря иначе, репутация периодического проекта (как и куратора) измеряется, в частности, тем, что он «дал шанс» художникам, в дальнейшем этот шанс оправдавшим.
Впрочем, в отличие от «Манифесты», сделавшей ставку на молодое искусство, многие институции и мегавыставки не склонны к риску – ведь публика, пресса и спонсоры ждут от резонансных выставок громких имен, то есть авторов апробированных и известных. Однако даже по нормативам культурной индустрии «парад звезд» на серьезной выставке будет тактической ошибкой. Приглашать на выставку лишь проверенные имена означает для куратора уклониться от своей миссии «стража у ворот», что чревато разочарованием в его работе. От большой выставки всегда ждут нового, в том числе и новых имен. Поэтому часть интриги любой большой выставки – это возможность оценить меру смелости куратора и присмотреться к тем из художников, в выборе которых обнаруживает себя кураторский риск. Говоря иначе, пропорция нового и уже известного – это то, что всегда учитывает куратор при формировании проекта. Во многом его индивидуальность и репутация строятся на том, в какую сторону он эту пропорцию сдвигает.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу