Коллектив авторов - В тени регулирования. Неформальность на российском рынке труда

В то же время имелась еще одна, не менее веская причина, способствовавшая расширению масштабов самозанятости. Занятие мелким и мельчайшим бизнесом, особенно мелкорозничной торговлей и «челночными» перевозками, для многих людей, чьи рабочие места были ликвидированы в ходе реструктуризации, стало практически единственной возможностью обеспечить выживание.

В экономической литературе, посвященной развитию малого бизнеса, часто обсуждается вопрос о том, существует ли оптимальный уровень самозанятости. Или, если поставить вопрос по-другому, можно ли считать тот или иной уровень самозанятости надежным индикатором состояния экономики, уровня ее технологического развития, степени формализации/деформализации рынка труда? Несмотря на то, что дискуссии по этому поводу продолжаются, большинство исследователей полагают, что чрезвычайно высокий показатель самозанятости – когда ее доля достигает, а то и превышает треть от всех занятых – является достаточно веским свидетельством архаичности структуры экономики и нехватки рабочих мест в формальном секторе. Занятие мелким и мельчайшим бизнесом в таких странах становится практически единственным способом получения дохода. В то же время если сравнивать страны с близким уровнем экономического развития, то выраженная дифференциация стран по этому показателю свидетельствует о существовании различных институциональных препятствий для занятия мелким предпринимательством.

Для проведения сравнительных исследований между странами с развитой рыночной экономикой обычно используют показатель несельскохозяйственной самозанятости, прежде всего в силу того, что аграрные отрасли экономики не играют важной роли в хозяйстве этих стран [193]. На наш взгляд, для переходных экономик не менее важен показатель общей самозанятости, поскольку во многих из них сельское хозяйство является ведущим сектором экономики. В этих условиях динамика соотношения между общей и несельскохозяйственной самозанятостью выступает в качестве одной из важных характеристик происходящих структурных сдвигов.

На рис. 11.2 представлены показатели общей и несельскохозяйственной самозанятости в 23 странах с переходной экономикой в 2010 г. Данные за весь период 2000-х годов отражены в табл. П11-1 в Приложении.

Примечание: страны ранжированы по уровню общей самозанятости.

Рис. 11.2.Доля общей и несельскохозяйственной самозанятости в странах с переходной экономикой, 2010 г., %

Источники: результаты национальных обследований рынка труда.

Как видно из приводимых данных, в пореформенный период самозанятость в переходных экономиках стала важным источником рабочих мест. Ее распространению в немалой степени способствовало то, что в экономике этих стран активное развитие получили так называемые сектора с низкой добавленной стоимостью (торговля, услуги), которые не требуют высоких первоначальных инвестиций и высококвалифицированной рабочей силы.

В целом по странам с переходной экономикой доля самозанятости в общей численности работающих превышает 27 %. Особенно широко она распространена в бывших советских республиках (страны Балтии мы относим к ЦВЕ), где доля самозанятых составляет 40 % – показатель, который более характерен для развивающихся стран. Отметим, что сказанное не относится к России, которая по уровню самозанятости (7,4 % в 2010 г.) больше похожа на европейские постсоциалистические страны.

В Центральной и Восточной Европе на условиях самозанятости работает лишь пятая часть занятого населения. Хотя, конечно, и в этом регионе существует значительная межстрановая вариация. В экономически менее развитых Сербии, Румынии, Македонии, Боснии и Герцеговине вне сектора наемного труда находятся 28–34 % всех работающих, тогда как на другом конце располагаются страны Балтии и Венгрии с показателем 8–12 %.

Разрыв в уровнях самозанятости между европейскими постсоциалистическими странами и бывшими республиками СССР в первую очередь объясняется различиями в структуре их экономик. Как следует из рис. 11.3, в странах СНГ примерно две трети всех самозанятых сосредоточены в сельском хозяйстве. Слабые темпы структурной перестройки, характерные для большинства стран СНГ, являются причиной того, что на протяжении 2000-х годов этот показатель не претерпел серьезных изменений. В странах ЦВЕ, напротив, структура самозанятых существенно изменилась. В этом регионе с 2000 г. по 2008 г. доля сельскохозяйственной самозанятости упала с 40 до 25 %.