Коллектив авторов - В тени регулирования. Неформальность на российском рынке труда

Главный интерес для нас представляют коэффициенты при переменных самозанятости и неформальной занятости по найму. Самозанятость не оказывала влияния на показатели неравенства. Доля самозанятых практически не изменилась (в 2000 г. она равнялась 4,3 %, а в 2010 г. – 4,0 %), а поэтому эффект состава равен нулю. Изменения в отдачах от самозанятости также не отразились на показателях неравенства. Скорее всего слабое влияние на общее неравенство заработков связано с малочисленностью этой группы.

Заметно большее влияние на общий уровень неравенства заработков имели изменения в неформальной занятости по найму – в основном, за счет низкооплачиваемых работников. При этом все значимые коэффициенты имеют положительный знак, т. е. эти изменения противодействовали сокращению неравенства. Впрочем, масштабы влияния не стоит преувеличивать: в их отсутствие в 2010 г. коэффициент Джини (по лог-зарплатам) был бы ниже на 2 %, дисперсия лог-зарплат – на 4 %, лог-разрыв между медианой и первым децилем – на 3 %. Эти значения можно сопоставить с общими масштабами снижения неравенства за период: в 2010 г. коэффициент Джини был ниже, чем в 2000 г. на 79 %, дисперсия – на 85 %, а лог-разрыв 50–10 – на 43 %. Таким образом, эффект от изменений в сфере неформальной занятости по найму является статистически значимым, но достаточно слабым.

Для нижней части распределения ключевую роль играли изменения в отдаче от неформальной занятости по найму. Для обобщающих показателей неравенства – коэффициента Джини и дисперсии – значимы как рост доли неформальной занятости по найму, так и изменения в отдачах, но и для этих показателей 80 % общего эффекта приходится на изменения в отдаче от неформальной занятости по найму. С 2000 по 2010 гг. доля неформальной занятости по найму выросла на 3,6 п.п. – с 8,2 до 11,8 %. Однако с точки зрения влияния на общее неравенство этот прирост (на 43 %) имел меньшее значение, чем проседание отдач для низкооплачиваемых неформалов, занятых по найму. И это, несмотря на то, что снижение отдач затронуло только нижнюю треть распределения и не отразилось на большинстве занятых по найму на неформальной основе.

Институты рынка труда – трудовое законодательство, минимальная заработная плата, профсоюзы – традиционно рассматриваются как факторы, сдерживающие рост неравенства в заработках (см., например: [Blau, Kahn, 1996; DiNardo et al., 1996; Katz, Autor, 1999]). Однако их действие ограничивается рамками формального сектора. В неформальном секторе институты либо не действуют вовсе, либо их действие избирательно и чрезвычайно ослаблено. Это, в первую очередь, касается продолжительности рабочего времени и нижней границы заработной платы. Из-за слабого институционального давления неравенство заработков, скорее всего, должно быть выше в неформальном секторе. Однако в то же время неформальные работники нередко бывают сконцентрированы в сравнительно небольшом сегменте с точки зрения отраслевой принадлежности (торговля, сельское хозяйство, персональные услуги) и имеют одинаково низкий уровень квалификации. Эти обстоятельства могут способствовать выравниванию заработков в неформальном секторе. Вместе с тем неформальный сектор может быть и крайне неоднородным: в него входят и неформальные предприниматели, и профессионалы-фрилансеры, и занятые по найму, в том числе на нерегулярной основе. Поэтому априорные выводы относительно того, в каком секторе – формальном или неформальном – выше уровень неравенства, сделать довольно затруднительно. Вопрос о влиянии неформальности на неравенство является эмпирическим.

Общий вывод проделанного исследования состоит в том, что неформальность оказывает значимое влияние на распределение заработков, но существенно уступает по воздействию на него другим ключевым факторам, определяющим размер заработной платы, таким как пол, образование, региональные и поселенческие факторы. При гипотетическом сценарии полной «легализации» всех неформальных работников (при условии сохранения занятости и приведения оплаты труда в соответствие со «стандартами» формальной занятости) общий уровень неравенства заработков снизился бы максимум на 1,5–3 %.

На протяжении всего периода неравенство месячных заработков было существенно выше среди неформальных работников, чем среди формальных. При этом в случае формальной занятости различия в продолжительности рабочего времени практически не влияли на распределение месячных заработков – часовые и месячные заработки в этой группе распределены одинаково. В случае неформальной занятости влияние различий в продолжительности рабочего времени на неравенство были заметно выше: по меньшей мере половину различий в месячных заработках неформально занятых можно отнести на счет неравномерности в распределении часов работы.