Джейн Хокинг - Быть Хокингом

Тем не менее было одно мероприятие, ради которого я бы встала и со смертного одра: презентация «Краткой истории времени», запланированная на 16 июня, должна была состояться в помещении Королевского общества на фуршете для узкого круга друзей и родственников. Когда я заболела, до презентации оставалась одна неделя. «Краткая история времени» была выражением триумфа Стивена над силами природы, болезни, паралича и самой смерти. Это был триумф, в котором участвовали мы оба, напоминающий страстную борьбу и пьянящие победы первых лет нашего брака. Кардинальное отличие заключалось в том, что на этот раз наша общая победа стала достоянием широкой общественности. Однако на празднике мне была уготована весьма жалкая роль. Мне не хватало сил даже поддержать разговор, не говоря уж о противостоянии натиску со стороны журналистов.

Каждую фразу мне теперь приходилось начинать с извинений за то, что я – это я, разрушающих мое самоуважение и подпитывающих комплекс неполноценности.

На следующий день после презентации я снова встала с кровати, надела свой красный халат и красную бумажную корону, нарумянила щеки и появилась на вечеринке Роберта в образе Красной Королевы. Горькая самоирония заключалась в том, что, как и Красная Королева, я всегда бежала что было сил, для того чтобы хотя бы оставаться на том же месте [166]. Чувствуя усталость и апатию, я боролась до окончания учебного года. У меня не было ни энергии, ни желания вмешиваться в лихорадочное соперничество между медсестрами, которое неимоверно возросло, когда «Краткая история времени» взлетела на первые позиции в списке бестселлеров. Поскольку склоки медсестер уже не касались происходящего в семье, я пыталась относиться к ним с тем презрением, которого они заслуживали. Я была готова выделить минимальное время, чтобы их выслушать, однако поток их телефонных жалоб был поистине бесконечным, при этом они совершенно не ценили мое время и смертельно обижались, когда я заканчивала разговор, не дослушав. Наконец, я решила, что пора призвать к ответу Элейн Мэйсон, ту медсестру, которую я считала зачинщицей и корнем всех проблем. Я назначила ей встречу и сказала, что не могу оставаться в стороне, когда у меня перед носом разрушают порядок дежурств, мой дом и мою семью. Лучше мне было промолчать. Она на голубом глазу отрицала все вышесказанное и даже позвала своего мужа, чтобы тот засвидетельствовал ее безупречный характер, а затем с видом оскорбленного достоинства удалилась из дома. Я тем временем погрузилась в уже ничем не ограниченное отчаяние.

По сравнению с этим назойливые чудаки, которые звонили посредине ночи (как правило, из Америки), не заботясь о разнице во времени, желая срочно поговорить с «профессором», казались мелочами жизни. Один из них, господин Джастин Кейс [167], разгадал загадку Вселенной и хотел рассказать профессору, что его расчеты неверны. Господин Джастин конкурировал за право занять линию в три часа ночи с неким Исааком Ньютоном, постоянным абонентом из Японии. Однажды на один такой звонок ответила Люси. Мужчина предлагал ей выйти за него замуж. «Пожалуйста, Люси, – умолял он, – ты выйдешь за меня замуж? Но сперва прочти мои тезисы своему отцу!» Другой отчаянный абонент из Флориды настоял на разговоре со Стивеном, потому что был уверен, что мир собираются взорвать через полчаса. «К сожалению, – сказали мы, – его сейчас нет». «Дело в том, – ответил несчастный, – что приближается конец света, а я никак не смогу его спасти!» Некоторые подстерегали Стивена возле входной двери, что иногда выходило им боком. Один из них, в полосатом жилете, не ожидал, что входная дверь открывается наружу. Когда дверь настежь распахнулась и оттуда выкатился Стивен на своей колеснице в сопровождении свиты, беднягу отбросило в розовый куст. К тому времени, когда он выпутался из цепких объятий куста, Стивена и след простыл. Еще была кинозвезда Голливуда, желавшая обсудить с ним собственную мистическую теорию Вселенной; журналисты-мошенники, которые обещали сделать пожертвования в уплату за интервью, но оставляли нас с носом; потенциальные никем не уполномоченные биографы, хотевшие поживиться за наш счет. С огромным нетерпением я ждала летних каникул, чтобы победить призрак женевского кошмара, заново открыв для себя этот прекрасный город. Где угодно было лучше, чем в Кембридже.

Несмотря на голливудских звезд и домашние проблемы, нам со Стивеном все-таки иногда удавалось пообщаться – в частности, мы думали над тем, как потратить деньги, полученные благодаря премии Вольфа. Доходов от «Краткой истории» плюс скромные сбережения, которые я сделала за эти годы, было достаточно, чтобы позволить себе задуматься о покупке второго дома. Стивен хотел купить квартиру в Кембридже в качестве инвестиции, но я лелеяла мечту о загородном коттедже, где-нибудь вдали от суматохи, напряжения и постоянных вторжений в нашу частную жизнь. Коттедж на северном побережье Норфолка – все, о чем я могла мечтать, но это было нам не по средствам. Нам требовалось место, где сможем обрести столь желанную анонимность, время и покой, столь важный для размышлений Стивена, для детей, готовящихся к экзаменам, и для меня – хозяйки дома и сада.