Ги Меттан - Запад – Россия - тысячелетняя война. История русофобии от Карла Великого до украинского кризиса

«Немцы и венгры являются не только символом прогресса и революции, но также просветителями и носителями цивилизации для славян» [213].

Удивительно, что тезисы Маркса и Энгельса все еще востребованы в XXI веке, и европейская журналистика с успехом использует их в рассуждениях о Европе и России!

Но вернемся к спорам о демократии и противостоянию между западной либеральной демократией и русским коммунизмом-деспотизмом.

На протяжении всего XIX века не затихает единый интеллектуальный спор. Должно ли равенство быть полным или относительным? Кому должна принадлежать верховная власть: народу, помазаннику божьему или группе людей (среднему классу)? Чтобы избежать «злоупотребления равенством» и ликвидировать угрозу, которую представляет систематическое большинство народа, либеральная демократия призывала учредить институты, необходимые для сдерживания абсолютной власти (нейтрализовать исполнительную власть путем разделения властей) и власти народного большинства (гарантируя таким образом права численного меньшинства). Отсюда вытекает важность ассоциаций и гражданского общества, способных компенсировать возможную «тиранию» большинства населения.

Открытие коммунистического компонента организации русского общества, сопровождающего «восточный деспотизм», предоставило либералам возможность критиковать и российское самодержавие, и российский социализм. Они хотели положить конец соблазну, который исходил от русского самодержавия и искушал ностальгирующих по монархии, и заткнуть рот романтикам и социалистам немарксистского толка, восхвалявшим Россию как «райский уголок равенства и независимости».

Критиковать самодержавие – что может быть проще! Поэтому критики обрушились на русскую общину, которую выставили в качестве источника единообразия и подавления личности государством. На передний план вышла чудовищная власть бюрократии. Как замечательно резюмировал аргентинский историк Эсекьель Адамовский, французские либеральные мыслители уделяли приоритетное внимание человеку. Дискуссия о среднем классе отошла на второй план и уступила место культу личности, в данном случае собственника, как носителя демократии, прогресса и цивилизации перед лицом сил, которые пытаются его сломить (царского деспотизма и эгалитаризма крестьянской общины).

Тем временем Россия, несущая двойную угрозу, стала постепенно вытесняться в западном сознании за пределы Европы и превратилась в особый, восточноевропейский, азиатский мир. В XVIII веке понятие Европы включало Россию, но в 1850-х годах восторжествовала концепция западной цивилизации, в которой для России уже не было места. Данный период совпал с Крымской войной и созданием франко-британской коалиции против России. К тому же французский император Наполеон III, который мечтал взять реванш за унизительное поражение своего венценосного дяди Наполеона I, отнюдь не испытывал к России дружеских чувств.

Только начиная с 1870-х годов тон высказываний в адрес России во Франции изменился. Понадобились отречение Наполеона III от престола, унизительное поражение Франции в войне с Пруссией, объединение Германии, отмена крепостного права в России, чтобы высказывания о русских, пожелавших в глазах Европы присоединиться к цивилизованным странам и встать на путь индустриализации и капитализма, стали более примирительными.

Изоляция Франции и растущая мощь Германии беспокоили лидеров Третьей республики. Начались поиски новых союзников. Эта перемена курса особенно заметна на примере крупных славянофилов и экспертов по России, в частности самых известных из них, братьев Поля и Анатоля Леруа-Больё. Первый заведовал кафедрой экономики в Коллеж де Франс, второй в 1880–1910 годах преподавал современную историю и отношения с Востоком в Институте политических исследований. Оба бывали в России и хорошо знали ее культуру. Основная работа Анатоля Леруа-Больё «Царская империя и русские» (в четырех томах, опубликована в 1881–1889 годах) переведена на множество языков, она не утратила актуальности и по сей день.

Став на словах другом России, Леруа-Больё, тем не менее, использует привычные русофобские клише: «азиатский деспотизм», «неполноценность», «невежество», «фанатизм», «искусственное подражание западной цивилизации», «двойственная натура», «ненормальность». Он называет Россию «страной пробелов», которой многого не хватает, чтобы по праву принадлежать к западной цивилизации.