Ги Меттан - Запад – Россия - тысячелетняя война. История русофобии от Карла Великого до украинского кризиса

Понимание прогресса как глобального линейного развития человечества появилось только в конце XVIII века. Теоретические основы данной концепции были заложены в 1795 году в работе маркиза де Кондорсе «Эскиз исторической картины прогресса человеческого разума». Именно тогда родилось современное понятие прогресса и появилась убежденность в том, что общество постепенно движется к материальному процветанию, накоплению научно-технических знаний, смягчению нравов, совершенствованию социальных институтов и, следовательно, к развитию человеческого духа.

Слово «цивилизация» в его современном значении впервые употребил Виктор Рикери де Мирабо (отец Оноре де Мирабо). В 1758 году в работе «Друг людей» он пишет: «Несомненно, религия – это наиболее эффективная сила, сдерживающая человечество, и основной двигатель цивилизации». Для Кондорсе идея цивилизации неразрывно связана с успехами человечества в рамках определенного государства, совершившего переход от варварского существования к цивилизованному гражданскому обществу [192].

В то время слово «цивилизация» имело только одно из двух современных значений. Этот неологизм еще не означал уникального набора качеств определенного общественного строя или общества, естественным образом сформировавшегося к XVIII веку в результате исторического развития. Данный термин означал только высокий уровень материального, интеллектуального и морального развития человеческой расы, ставший возможным вследствие перехода из дикого состояния (каковое еще наблюдалось в Новом Свете) через стадию варварства, оставшуюся в прошлом для Европы, но не для Азии (и не для России) [193].

До конца XVII века предпочитали говорить «окультуренный» вместо «цивилизованный», подразумевая, что миссия по развитию цивилизации возлагается на государство, то есть на короля, а не на общество и граждан.

Первым крупным современным философом, указавшим в конце XVII века на особую историческую роль России, стал Готфрид Вильгельм Лейбниц. Отдавая должное реформам Петра Великого, его усилиям по модернизации социальных институтов на основе западной модели и строительству открытой для Европы столицы, Лейбниц первым высказал мысль, что Россия могла бы стать мостом между двумя крупными мировыми цивилизациями – европейской и китайской. Он полагал, что Россия – по сути tabula rasa, чистый лист, на котором рукою Разума можно начертать идеальный социальный порядок [194].

Лейбниц, хотя и повторяет клише о русской тирании и варварстве, но полагает, однако, что просветительская деятельность самодержца, ведомого Разумом (и советами философов, в частности Вольтера), поможет России преодолеть существующую отсталость. А деятельность просвещенного правителя позволит не только построить государство, социально и политически не уступающее западным, но и превзойти европейские страны, стреноженные абсолютизмом и устаревшими средневековыми традициями.

Встреча Лейбница с Петром Великим в 1711 году польстила «Республике ученых» и способствовала выдвижению тезисов о tabula rasa и завидной судьбе просвещенного деспотизма, которые были популярны на протяжении всего XVIII века. Англичанин Иеремия Бентам, физиократ Ле Мерсье де Ла Ривьер и молодой Дидро станут самыми ярыми поборниками этой идеи.

Наиболее блестящим и влиятельным философом Просвещения, который рассматривал Россию как «страну возможностей», был, конечно же, Вольтер [195]. В ряде работ («История Карла XII», 1731; «Анекдоты о царе Петре Великом», 1748; «История Российской Империи в царствование Петра Великого», 1759–1763) он развивает идею о том, что «прогресс невозможен без отказа от прошлого и отмены необоснованных привилегий дворянства и духовенства, а счастье на земле зависит от людей и их стремления менять общество согласно Разуму».

Для Вольтера «восставшая из праха» Россия была прекрасной возможностью применить свои теории на практике. Убежденный в том, что «правда идет с севера» и этой стране уготована роль светоча Разума в Европе, он установит с Екатериной II, «северной Семирамидой», такие же тесные отношения, как Лейбниц с Петром Великим. Тем же путем пойдет и Дидро. Он отправится в путешествие в Санкт-Петербург, где Екатерина II выкупит его библиотеку по хорошей цене.

Представление о России как о tabula rasa , полигоне для уникальных экспериментов, цель которых – догнать и перегнать регрессирующий Запад, будет подхвачено в 1917 году большевиками, которые превратят Россию в «авангард пролетариата, строительную площадку коммунизма». Та же идея о России как tabula rasa в начале 1990-х годов вдохновляла апологетов неолиберального капитализма во время первого президентского срока Бориса Ельцина.