Ги Меттан - Запад – Россия - тысячелетняя война. История русофобии от Карла Великого до украинского кризиса

Большинство современников Пизо развивали одни и те же темы. Не стал исключением и самый выдающийся из них, австрийский имперский дипломат Сигизмунд фон Герберштейн, автор «Записок о Московии», написанных во время его неоднократных поездок в Россию с 1517 по 1527 год и опубликованных лишь в 1549 году. Сначала он был направлен на восток австрийским императором Максимилианом для сколачивания альянса против польского короля Сигизмунда. Когда же впоследствии Сигизмунду пришла в голову светлая мысль уступить Габсбургам Венгрию, чтобы снискать их благосклонность, Герберштейну было поручено проведение переговоров о «вечном мире» между Польшей и Россией. «Записки о Московии» Герберштейна, несомненно, наиболее документальный источник своего времени. Считается, что благодаря авторитету автора и многочисленным переизданиям именно эта книга положила начало расхожему мнению о «русской тирании» [185].

«Царь властвует над духовенством так же, как и над мирянами, распоряжаясь беспрепятственно по своей воле жизнью и имуществом каждого из своих советников; ни один из них не смеет прекословить ему или дать отпор в каком-либо деле. Они прямо заявляют, что воля государя есть воля Божья и что бы ни сделал государь, он делает это по воле Его <���…> Трудно понять, народ ли по своей грубости нуждается в самовластном правителе или же от тирании государя он становится таким грубым, бесчувственным и жестоким».

Герберштейн выделяет в русском политическом устройстве четыре элемента: 1) абсолютизм: великий князь полностью контролирует все политические, административные и военные органы государства; 2) деспотизм: великий князь полностью контролирует собственность, в частности недвижимое имущество своих подданных; 3) рабство подданных: подданные великого князя являются его рабами; 4) псевдобожественность: подданные великого князя поклоняются ему, как самому Богу [186].

На описание Герберштейна будут ссылаться практически все последующие рассказчики вплоть до XVIII века. Впоследствии оно обрастет конъюнктурными комментариями, резкость которых будет ограничена лишь степенью враждебности того или иного автора по отношению к России. С конца XVI века в Германии было опубликовано множество унизительных для России иллюстрированных памфлетов, особенно популярных в протестантской среде. Ивана IV Грозного в них часто обвиняли в запредельной жестокости по отношению к собственным придворным – мятежным боярам – и изображали беспощадным захватчиком и безбожником, который стремится уничтожить Ливонию и весь христианский мир. Памфлет, изданный в 1561 году в Нюрнберге, приписывал русским невероятную жестокость по отношению к женщинам и детям. И это обвинение еще не раз прозвучит на протяжении следующих веков [187].

В то же время, по рассказам испанских священников о нравах американских индейцев, кровавая конкиста не кажется таким уж преступлением! Уверенные в своем расовом и культурном превосходстве европейцы не скупятся на подобного рода описания «низших» стран, которые они завоевали или просто посетили, от Северной и Южной Америки до Африки и Индии. Россия также не избежала этой участи.

Как отметил Мартин Малиа, «именно в этом чрезвычайно напряженном климате и ковался негативный образ Московии в Западной Европе. Мало того что страну по-прежнему разрывали религиозные противоречия – казалось, она к тому же унаследовала от своих древних татарских властителей деспотизм самого гнетущего толка, связанный с жестокостью и бедностью древних скифов, что в глазах западного христианства считалось азиатской чертой» [188]. Деспотичная, варварская, отсталая – даже во времена президента Путина эти избитые характеристики неизменно составляют основу антирусских выступлений, разве что термины используются более современные.

В замечательной книге Маршалла По приводится подробное исследование текстов авторов, писавших о России до эпохи Просвещения. Их склонность преувеличивать могущество российского самодержца Маршалл объясняет любовью к однозначным черно-белым сравнениям и глубинным желанием противопоставить «деспотичной» России идеализированную европейскую свободу.

Ни один из авторов, пишущих о России, не смог избежать концептуального парадокса: ведь власть является тиранией, только если царь порабощает своих подданных силой, а не в результате добровольного подчинения. Между тем, похоже, именно так происходит в России. Для объяснения этого обстоятельства была высказана идея о том, что русские – варвары, рожденные рабами, и потому обречены на деспотизм в силу своей природы. По современным меркам такое объяснение является расистским или, по меньшей мере, равносильно грубому культурному предубеждению.