Ги Меттан - Запад – Россия - тысячелетняя война. История русофобии от Карла Великого до украинского кризиса

Маршалл По выдвигает более убедительные доводы в ответ на критическое замечание о том, что русские добровольно подчиняются власти царя. Первый аргумент носит терминологический характер: при переводе русских слов на европейские языки произошел смысловой сдвиг, который укрепил семантическую оппозицию тирания – рабство.

С точки зрения русского правителя, самодержавие означает, что царь не является ничьим вассалом, не подвержен никаким иностранным влияниям и получает свою власть напрямую от Бога. Иван III принял титул царя («цезаря») после смерти последнего византийского императора, положив конец татаро-монгольскому игу, завоевав северные города-государства и «собрав земли русские». Русский двор изменил церемониал и принял этикет, соответствующий новому положению дел.

Таким образом, великий князь, который прежде был своего рода primus inter pares, принял титул господаря/государя (слово татарского происхождения, означающее «господин», «хозяин», «рабовладелец»). Исходя именно из такого понимания подданные при виде князя кланялись и говорили «холоп твой челом бьет», то есть «почтительно приветствует».

Европейцы делали то же самое при дворе Людовика XIV: кланялись монарху и знати со словами «ваш покорный слуга», хотя и не считали себя рабами. Но при переводе русских текстов вдали от России и с опорой на религиозные и культурные предрассудки возобладал буквальный смысл, хотя очевидно, что данные формулировки нужно понимать метафорически.

Схожей эволюцией можно объяснить значение слова «деспот» в европейских языках. Это славянское название короля постепенно приобрело негативный оттенок «тирана», и славянские правители стали «деспотами». В устах европейца «деспот» – это тиран, мечтающий поработить свой народ. Для русского человека, во всяком случае изначально, это значение несло похвалу. Для западного же человека оно представлялось оскорбительным. Подобная путаница произойдет при буквальном толковании вежливого обращения «месье» [189]. Ведь на Западе никому и в голову не приходит считать собеседника, месье, своим господином, перед которым необходимо почтительно кланяться, и тем более государем.

К этому семантическому заблуждению добавилась неверная интерпретация того, что русские понимают под «рабством» и подчинением князю. Никто из авторов не потрудился изучить данный аспект и уточнить, что в то время как подданные являются «рабами» князя, сам князь есть «раб божий». Он обязан оберегать своих подданных, защищать их жизнь и собственность от многочисленных захватчиков (тевтонских рыцарей, монгольских ханов, католических миссионеров, польских и литовских агрессоров, шведских завоевателей), а также от самих себя, то есть от раскола и разрушительных гражданских войн.

Польскому вельможе Самуилу Маскевичу, который вел с Московией переговоры перед захватом Москвы в 1612 году и призывал объединиться с поляками ради свободы, русские ответили так:

«Вам дорога ваша воля, нам неволя. У вас не воля, а своеволие: сильный грабит слабого, может отнять у него имение и самую жизнь… У нас напротив, самый знатный боярин не властен обидеть последнего простолюдина: по первой жалобе царь творит суд и расправу. Если же сам государь поступит неправосудно – его власть: как Бог, он карает и милует. Нам легче перенесть обиду от царя, чем от своего брата: ибо он владыка всего света» [190].

Этот текст – замечательный пример глубокого различия между западной и российской концепциями власти. Если русские – всего лишь безмозглые рабы, как объяснить, что они время от времени восстают против своих правителей? И если они подчиняются вопреки своей воле, чем объяснить многовековое существование самодержавия, которое в Европе считается настоящей тиранией?

На Западе со времен гуманистов Возрождения под влиянием протестантизма принято считать свободу средством достижения совершенства, спасения души (в светском понимании – социальной справедливости), для того Бог и дал ее человеку.

Для русских же свобода – капризная и норовистая стихия, которая стоит на пути человека к спасению и развращает его. Вот почему Бог наделил свободой не простых людей, а князя, который должен обеспечить им мир.

Свобода дана князю на определенных условиях, и он не может использовать ее только в своих интересах, иначе подданные справедливо взбунтуются. Таким образом, воля князя для русских – это воля Божья.