Андрей Посняков - Вандал (сборник)

Подумав, Александр согласился – в конце концов, деньги были нужны, а долго торчать в этой дыре не очень-то хотелось. Черт с ними – девки так девки. Тоже – товар!

Уж конечно купец Ашкензи продал девчонок не очень-то дешево, а прямо сказать – и дорого. С полученной перевозчиками доли прибыли цезарейский посредник в должен был вычесть за юных рабынь изрядную сумму. Гита, узнав об этой сделке, долго смеялась, потом – пока грузили сливы – принялась о чем-то шептаться с рабынями. Так и шепталась в течение всего пути, благо плыть было недалеко, уже к вечеру «Голубой дельфин» встал у причала Цезареи, некогда пышной столицы одной из двух римских Мавританий. Впрочем, город и сейчас сохранял вполне помпезный вид, даже несмотря на когда-то разрушенные варварами стены. Но какие там были дворцы! Какие храмы! На мощеных улицах еще сохранились мраморные статуи, в тени многочисленных портиков и пальм неспешно прогуливались горожане, а рынок… рынок шумел, словно море!

Быстро уладив все дела с посредником, хевдинг получил на руки всю оговоренную сумму, естественно, за вычетом стоимости рабынь, которых Александр намеревался продать здесь же, на рынке… И продал бы, пусть и значительно продешевив, продал, если б не Гита.

Это она, едва только корабль пришвартовался, отвела Сашу в сторону:

– А помнишь, мой господин, ты говорил о том, что я могу выбрать себе, где жить и чем заниматься?

– Да, – Александр кивнул с некоторым удивлением – с чего бы это Гита именно сейчас это вспомнила? Понравилась Цезарея? А! Она ж как-то упоминала, что у нее есть здесь какие-то знакомые…

– Эти рабыни, – мечтательно улыбаясь, продолжила девушка. – Отдай их мне, вождь!

– Тебе? Но зачем? Выгодно ты их здесь не продашь, можешь и не пытаться.

– Я не буду их продавать, господин. Я открою лупанарий!

– Что, что?! – вот тут молодой человек по-настоящему удивился.

Ну, ничего ж себе, придумала! Открыть публичный дом! В христианской… считающей себе христианской… стране!

– А епископа местного не боишься?

– Нет! Я ведь сама из Цезареи… и многих знаю, – Гита расхохоталась. – Девушки согласны. Поработают на меня год, а там… кто не захочет – может уйти, ну, а кто останется – прогонять не буду.

– Лупанарий… – покачал головой Саша. – Однако… Девки-то точно согласны?

– Конечно! И очень того ждут. Нам бы только немножко серебра для обзаведения.

– Получите, – тут же заверил хевдинг и, немного помявшись, добавил уже куда мягче: – Мы все обязаны тебе, Гита… думаю, парни отвалят тебе немало монет, каждый – из своей доли.

Так и случилось, и прощание было кратким, но трогательным: Гита крепко поцеловала каждого, немного всплакнула, улыбнулась и, прихватив девчонок и деньги, зашагал по причалу в город. Вот замедлила шаг, купила у мальчишки-разносчика воду… обернулась… помахала рукою.

– Славная девушка, – грустно вздохнул Фредегар. – И очень красивая.

– Да, – Оффа Лошадиная Челюсть согласно кивнул. – Серебра для такой не жаль.

– Это уж точно, – хором добавили Рутбальд и Гислольд.

– Эй, парни! Она что-то кричит… Желает, чтоб Господь всегда помогал нам!

– И тебе удачи, Гита! И помни – если что, мы всегда поможем тебе во всем… если, правда, когда-нибудь здесь еще будем.

Последнюю часть фразы Оффа произнес очень тихо, так, что слышали только свои.

Александр усмехнулся – в чем-то эти варвары были смешны и наивны, как дети. А вот Гита… Эта девушка их, можно сказать, легко развела. И правильно сделала, очень правильно!

– Удачи тебе, Гита… Удачи и счастья – вам всем.

Уличный торговец водой – худенький, с большим кувшином за спиною, подбежал к сходням:

– Прохладная вода… самая лучшая! Выпейте на дорожку…

– Ну, раз самая лучшая – давай. Стой… Что это у тебя за фляжка такая? Дай-ка взглянуть!

– Только верните! – помявшись, мальчишка вытащил из-за пояса… пластиковую бутылку с надписью «Пепси-кола».

– Да-а… – взволнованно протянул Александр. – Хорошая фляжечка. И где ты ее взял?

– А прямо тут, в гавани, – водонос улыбнулся. – Три дня назад. Ее прибило прибоем во-он к тем камням!

– Три дня назад, говоришь?

Молодой человек улыбался – ну, вот оно, вот оно! Вот – подтверждение того, что он на верном пути, что «Тремелус» никуда не делся, не повернул на север, а идет прямым курсом… в Карфаген? Или – куда-то дальше?

– Там еще крышечка была, да я ее потерял, – похвастал разносчик. – Красненькая такая… А внутри – записка!