Петр Ингвин - Зимопись. Книга третья. Как я был пособием

Ближайшие минуты все были заняты. Майя от усердия высунула язык, Клара и Кристина, наоборот, сжали зубы до побеления щек. Феофания прикусила нижнюю губу. А ненапрягшихся скул не было вообще – царевны старались изо всех сил, и лицевые мышцы, похоже, как-то помогали в работе.

Я иногда помешивал веточкой варево, не зная, сколько его надо варить. Ничего, горячее сырым не бывает, после «пытки апельсинами» съедим все.

Вскоре около костра собрались все ученицы, запах привел. Перенесенные из огня шлемы прочно сели в заранее подготовленные углубления.

– Прошу к столу! Объявляю обе… – я посмотрел на почти горизонтально пробивавшиеся с запада лучи и поправился, – ужин открытым. На первое – гороховый суп. Прошу черпать осторожно. Горячо.

– Не маленькие, – вновь отделалась привычной фразой Варвара, отпихивая меня плечом.

К шлему потянулись сразу полтора десятка ложек.

После супа приступили к каше. Ели все одновременно, никому не мешая, прилюдно чавкая и цокая от удовольствия.

– Вечером устроим большую стирку, – шепнула мне Варвара, с трудом оторвавшаяся от еды.

После многодневного плена рубахи и штаны царевен превратились в грязные рваные ошметки, ночевки в пещере и в лесу лоска не добавили. Моя трофейная одежда, снятая с убитого рыкцаря, пахла тоже отнюдь не Хьюго Боссом или каким другим Пако Раббаном. Проблема, однако. Только как бы ее решить так… поаккуратнее? Чтобы радикально, и при том без обиженных и виноватых. Попозже, решил я, придумаю деликатный способ. Сейчас существовали проблемы более злободневные: безопасность, пища, скорейшее достижение отрядом освобожденных территорий. Поэтому я возразил:

– Завтра все равно идти через грязь и снова потеть. Потерпите до возвращения к своим.

Варвара презрительно сморщилась:

– Сразу видно – мужчина.

– Одежда до утра не высохнет.

– Не твои проблемы.

– Как раз мои!

Варвара вновь поглядела на меня, как владелец бронированного Роллс-Ройса на рискнувшего остановить гаишника:

– Девочки больше не могут ходить в грязном. Сегодня – стирка.

Она отклонилась от меня, снова зачерпывая корявым подобием ложки и отправляя еду в рот – как бы известила, что тема закрыта и обсуждению не подлежит.

В недавнем желании остаться с Томой в горах и дать бой рыкцарям Варвара проявила удивительную смесь трусости с отвагой, она предпочла возможную опасность страшащей неизвестности. Неизвестность выиграла у опасности, тогда амбициозная девица загнала претензии на значимость подальше и с удовольствием отказалась от лидерства. Но всегда держалась рядом, чтобы подхватить, когда взваливший на себя ответственность надломится. Иногда сама провоцировала. Толчок мог быть исподтишка или внаглую, как у Аглаи во время игры в «желайки». Виртуально получив по зубам, Варвара чаще всего откатывалась на исходные позиции, помахивала хвостиком и вновь подлизывалась. Сложный человек. Впрочем, где я видел простых? Надо уживаться и делать общее дело с теми, кто есть. А если они все с прибабахом, то кто сказал, что я сам без него?

Когда последняя ложка доскребла остатки, я объявил:

– Нужно создать подразделения. Трудно уследить за всеми.

– А ты не следи, – буркнула Антонина.

– Почему? Мне нравится, когда он за мной следит, – ровным голосом сообщила Ярослава.

Я по-командирски строго глянул на нее: не до шуточек в таких вопросах.

Ярослава спокойно выдержала взгляд и подмигнула.

Ну, Варвара, устроила бедлам. Тимбилдинг делает из толпы команду, Варвара сумела превратить команду в толпу. Тогда вопрос: не такого ли результата она добивалась?

Хороший вопрос. Обсужу его как-нибудь наедине с собой.

– Как будем делиться? – вернула нас на землю Амалия.

– На пятерки.

– То есть, как в сестричестве! – воскликнула Кристина.

– В первой, – не дал я себя отвлечь, – будут Варвара, Кристина, Антонина, Ярослава и Клара. Руководит пятеркой Варвара. Когда она выполняет роль старшей всего отряда, ее замещает Кристина. Все ясно? Во второй: Майя, Александра, Любава, Феофания и… – Я указал пальцем, послав извиняющийся умоляющий взгляд.

– Ефросинья, – обидчиво назвалась худенькая царевна.

А чего обижаться-то? Когда народу много, запоминаешь чем-то выдающихся и тех, с кем делал что-то совместное. С этой царевной меня ничего не связывало. Держалась она обособленно, а то, что периодически посматривала на меня заинтересованно, так ведь остальные глядели так же – вроде голодного путешественника, который обнаружил неизвестный фрукт и придирчиво оценивает его на предмет съедобности. Даже суматоха всеобщего братания во время тимбилдинга не дала мне зацепки, чтобы выделить Ефросинью хоть как-то. Она была со мной во внешнем круге и не пересекалась до самого конца, когда на мне висла и лезла с поцелуями настырная обезличенная толпа.