Петр Ингвин - Зимопись. Путь домой. Буки

Правительница усмехнулась:

– Хочешь с ней поговорить?

Поговорить, значит? С Томой? После того как она, чудом воскресшая, выдала противнику все секреты и рассказала все тайное обо мне, Малике и дяде Люсике с Шуриком? А она рассказала все-все, можно не сомневаться. Коготок увяз – всей птичке пропадать.

Руки чесались ее придушить.

– Не хочу, – почти выплюнул я.

Иначе точно придушу. Возможно, поговорю с сестренкой когда-нибудь потом – если жизнь и ее нынешняя хозяйка предоставят мне такую возможность.

Однажды, давным-давно, я читал про «болезнь крота»: засланный к противнику шпион мимикрирует, подстраивается под нужные условия, внешне использует те же лозунги и славит те же идеи… и постепенно меняется внутренне. Кажется, такой слом произошел и у Томы. Со мной она вела себя как такой «крот», жаждущий помочь мне и другим попаданцам мужского пола и для этого живущий по местным правилам – исключительно, чтобы использовать их во благо нашего дела. Увы, власть развращает, а абсолютная власть развращает абсолютно. Ради призрака царской короны Тома предала всех, кто был близок и кто помогал ей самой. В первую очередь она предала (продала!) меня. Надеюсь, хотя бы не продешевила. Власть часто дает обещания, которые не собирается выполнять. Возможно, в скакавшей на языке и в мыслях фразе «Тома жива!» не хватает слова «еще».

– Не упрекай ее, она поступила единственно правильно в ситуации, в которую была поставлена, – успокаивающим тоном продолжила царица. Видимо, на моем лице отразилось больше, чем мне хотелось.

– Мне сообщили, что она погибла.

– Это домыслы и перевирание фактов. Было сказано, что она не вернулась из крепости после испытания.

– Вотчина Западной границы отдана другой хозяйке…

– Человеку, который собрался вершить судьбы целого народа, прошлое нужно оставить в прошлом, иначе оно испортит будущее. Уровень цариссы – хороший опыт, но это умения и обязательства более низкого порядка. Прежние любови и дружбы должны быть отсечены, иначе могут влиять на решения, которые касаются всех, что совершенно недопустимо и опасно в государственном масштабе. Отправляясь наверх, балласт нужно оставить, рано или поздно он потянет вниз, и чем выше поднимешься, тем сильнее будет тянуть, пока не утянет окончательно. Бабочка, расправляя крылья, не тащит с собой кокон, иначе не сможет летать.

– Это понятно, хотя и неприятно, поскольку я сам отношусь к упомянутому балласту, и все же царевны Ефросинья и Ярослава тоже…

Я умолк, усиленно вспоминая. Нет, никто, кроме Юлиана, не говорил «Тома мертва». Даже дядя Люсик, подразумевая, что она погибла, пользовался формулировкой, сказанной ему другими: «Не вернулась из крепости».

Правительница подтвердила мои мысли:

– Если соискатель остается в крепости, то цариссы и доверенные члены их семей знают, что это означает: он либо выдержит все и однажды достигнет вершины, либо сломается и погибнет. Тома выдержала. Для этого ей пришлось рассказать мне все свои тайны и секреты. У нее не было выбора. Папринций Люсик и его сын, царевич Щербак Анисьин, он же в прежней жизни Александр Абрамов, сейчас гостят у меня в соседней башне. Малика Носатого доставят сразу, как только найдут. И случилась еще одна промашка – гонцы не успели перехватить второго невестора Томы – Юлиана. Ты с ним не пересекался?

Вряд ли царица знает о нашей встрече, если только уже не схватила его и не допросила с пристрастием. Впрочем, Юлиан – не Тома, он ничего не скажет даже под пытками. Для него дружба и любовь – выше остального, даже важнее собственной жизни. Вот чему Томе стоило бы у него поучиться.

А я сейчас вполне могу поделиться правдой, она сыграет на руку Юлиану.

– Он ушел отсюда, мы разговаривали на той стороне реки. Юлиан уверен, что Томы нет в живых. Он и меня в этом уверил.

– Некоторое время так должны думать все, кому не обязательно знать правду. Это мнение специально не опровергается, чтобы выявить истинные чувства бывших близких и подчиненных. Кому надо, те прекрасно понимали, что Тома идет на повышение, для остальных «не вернулась из крепости» выглядело так, как мне требовалось. Поверь, узнать, что система пропустила в мир и легализовала сразу несколько чертей – это был серьезный удар. Про Малика Носатого еще сестра Вероника докладывала, что он может оказаться затесавшимся в наши ряды «пожирателем» из-за Большой воды. Про папринция даже подумать страшно – жил на виду, занял высокую должность, и никому даже в голову не пришло… С его сыном все проще. Укрывательницы понесут наказание позже, когда дело, ради которого мы с тобой встретились, останется в прошлом. Или не понесут – возможно, что твой вклад оправдает всех замешанных, и наша встреча окажется следствием вмешательства высших сил.