Владимир Свержин - Крона огня

— Тот, кто хочет спастись, — ко мне за спину! Присягнувший мне спасется, остальные умрут. Слышите? Остальные умрут!

Париж встречал путников… Впрочем, нет, все не так. Париж не встречал путников. Ему не было ни малейшего дела до всадников, проехавших через городские ворота, только разморенные жарой стражники, завидев нурсийцев, поспешили вытянуться перед доверенными людьми кесаря. Впрочем, ни Лису, ни Бастиану до их лживого почтения не было дела.

— Так, — распорядился Рейнар, когда всадники очутились на центральной улице острова Сите, — ты вали во дворец, скажи Гизелле, пусть никуда не уходит, у меня к ней будет серьезное дело. А я схожу поздоровкаюсь с необычайно дорогим для нашего бюджета великим хрензначеем.

— Казначеем, — скорее из любви к точности, чем для восстановления истины поправил менестрель.

— Нет, мой юный друг, ибо я сейчас как раз и намереваюсь, как бы это так поэтичнее выразиться, развеять для себя тучи сомнения по следующим животрепещущим вопросам: хрен зна, чей он и на кого работает?

— Быть может, тогда вам прихватить отряд гвардейцев? У мастера Элигия осталось еще немало телохранителей.

— Пустое. Он разумный человек и вряд ли захочет, чтобы из телохранителей они превратились в телохоронителей. В общем, пойду, пошушукаюсь с ним, как со старым боевым товарищем. А ты, будь добр, пронаблюдай, чтобы Гизелла из любопытства или от скуки не решила вникнуть в подарочное издание. А заодно и сам ее, в смысле книгу, потискай. Может, шо путное всплывет? Ты у нас юноша наблюдательный и, спасибо маме с папой, а заодно Сорбонне, мозговитый. Действуй! Если Элигий во дворце, отсигналь мне, а я пока наведаюсь к нему домой.

Сергей повернул коня к городскому подворью великого казначея. Над главным входом по-прежнему красовалась скромная вывеска: «Златокузнец Элигий, мастер над мастерами». В лавке, как и прежде, толпились клиенты. Впрочем, в столице шептались, что теперь покупка драгоценностей и всяческих изящных безделушек была своего рода ширмой для беззастенчивых взяток. Ежели чего-либо желаешь от почти всесильного казначея, не мудрствуя лукаво, зайди и купи за десять солидов то, что еще вчера мог бы купить за один. А заодно пожалуйся на жизнь, как она тебя донимает, и что именно хорошо бы исправить. Тогда-то уж точно «хозяин лавки расскажет» великому казначею о том, какой ты хороший человек и как тебе следует помочь.

Но эта простенькая комбинация Лиса сейчас не интересовала. По грязной улочке с широкой сточной канавой посредине Сергей объехал владение «мастера над мастерами» и очутился возле увитого виноградом потайного входа в небольшой сад — усладу дня великого казначея. Узнав Рейнара, дежуривший у калитки стражник с поклоном впустил нурсийца и поспешил оповестить о его приходе хозяина. Тот вышел навстречу гостю, любезность была написана на его лице на всех известных языках, включая язык слепых.

— Польщен визитом, — расплываясь в улыбке, заворковал мастер Элигий. — Что же вы раньше не известили меня, что намерены посетить мой скромный дом? Для меня такая честь…

— Ну, извини, не подумал. — Лис виновато раскинул руки. — Я, понимаешь ли, только что с дороги и сразу к тебе.

— Вдвойне польщен. Но отчего вдруг такая спешка? — насторожился верховный казначей.

— Пройдем в дом. Чего на улице разговоры разговаривать? Сейчас развелось столько ушастых заборов, ты не поверишь.

Мастер Элигий отлично понимал намеки, особенно высказанные в столь недвусмысленной форме.

— Да, да, конечно, я как раз хотел предложить. — Он пропустил гостя вперед. — Итак, что же заставило тебя поспешить ко мне?

— Да куча новостей, и личных, и деловых, и так, чисто поржать.

Глаза Элигия округлились от столь необычного предложения. Но спорить с кривоносым нурсийцем отчего-то не хотелось.

— Ну, во-первых, — продолжал тот, улыбаясь в тридцать два зуба, — тебе привет от ненаглядной твоей супружницы. Добралась она хорошо, но с некоторыми приключениями.

— Что с ней? Она цела? — Элигий примерил на себя взволнованное лицо. Оно с трудом налезло на его физиономию и выглядело довольно неубедительно.

— Жива, цела, чего и тебе желает. Какие-то лихие вороги пытались организовать ей встречу с перелетной сталью, но промахнулись.

— Слава Богу! — Великий казначей молитвенно сложил руки перед грудью.