Иван Оченков - Мекленбургская принцесса [СИ]

Грохнул выстрел, и самоубийца медленно повалился на мостовую с превратившимся в кашу лицом. Это происшествие так поразило всех присутствующих, что они застыли, как громом поражённые.

— Я же говорил, ваша милость, что это проклятый швед знается с нечистой силой! — потрясённо воскликнул Раубе. — Иначе как он ухитрился припрятать пистолет?

— Не такое уж это трудное дело, — покачал головой Кароль.

— Вам, ваша милость, виднее. Только вот я в толк не возьму, зачем он застрелился? Я был уверен, что негодяй попытается убить вас и даже собирался пальнуть в него первым, а оно видите, как получилось!

— Ты посмотри, — покачал головой барон. — Да ведь он так изуродовал себе лицо этим выстрелом, что его теперь родная мать не узнает.

— И что с того?

— Ну, теперь родственники смогут сказать, что знать не знают, кто там занимался разбоем, а это просто какой-то бандит с большой дороги, а они тут ни при чём.

— Нет, — упрямо мотнул головой капрал. — Всем известно, что самоубийцы попадают в ад. А этому служителю сатаны только того и надобно. Теперь Вельзевул его сможет оживить, если захочет. Так что лучше всего, было бы отрубить ему голову, да ещё забить осиновый кол в сердце. Тогда уж он точно не восстанет.

— Где ты нахватался такой ереси? — устало спросил его командир.

— В войсках Странника чего только не узнаешь, — философски заметил капрал.

— Это точно! Слушай, Михель, ты оказал мне сегодня очень важную услугу и не останешься без награды, но вот только…

— Я получу её, если буду держать язык за зубами? — весело спросил Раубе. — Будьте покойны, господин барон, я буду нем как рыба!

Тем временем на захваченном пинасе наконец-то наступил покой. Немногих уцелевших пиратов заперли в трюме, покойники продолжали лежать на палубе, с тем, чтобы утром отправить их на берег для отпевания и предания земле. А оставшиеся охранять трофей стражники собрались на высокой корме корабля. С берега им привезли еды и несколько больших кувшинов пива на всех. Кроме того, кое-что нашлось и на корабельном камбузе. Так что служивые сели рядком и решили, как следует возблагодарить себя за праведные труды, доставшиеся сегодня на их долю. Памятуя, что фон Гершов велел накормить Бопре, его тоже позвали присоединиться к трапезе. Всё же в глазах солдат он не был пиратом. Впрочем, большой свободы ему тоже не давали. Рядом постоянно находились караульные, не спускавшие с него глаз.

Но хитрый гугенот умел ждать и был крайне осторожен, стараясь не вызывать подозрений. Неудивительно, что вскоре бдительность часовых притупилась, и они уже не столь зорко следили за своим подопечным. Чем меньше содержимого оставалось в пивных кувшинах, тем больше развязывались языки, и притуплялось внимание. По-хорошему следовало бы давно запереть француза в какой-нибудь каюте, но уж больно он оказался компанейским парнем, да к тому же хорошим рассказчиком. Истории следовали одна за другой, вызывая всё большую симпатию к человеку поведавшему их. Одни были весёлые, другие назидательные, а третьи и вовсе скабрёзные, но все их объединяло одно – они были интересны и занимательны. В общем, когда дело дошло до сна, никто и не подумал вести такого славного парня под замок и оставили его спать на палубе. Тем более, что он и сам уже клевал носом, поскольку продукция ростокских пивоваров оказалась слишком крепка для его нежного желудка. В общем, заснули они все вместе, а когда поутру нового товарища не нашли, решили что он ночью пошёл в гальюн, да и спьяну упал за борт.

Через два дня после этих событий герцогиня Катарина Шведская устроила торжественный приём в городской ратуше. Надо сказать, что в последнее время по Ростоку ходили самые разные слухи один чуднее другого. Одни говорили, что какой-то злодей хотел не то убить, не то похитить наследного принца Карла Густава. Другие с жаром утверждали, что неведомо откуда взявшиеся пираты собирались разграбить весь город. Третьи и вовсе выдумали такое, что и повторить в приличном обществе неудобно. И чтобы пресечь подобные разговоры её королевское высочество и собрала всех сколько-нибудь значимых людей в городе, дабы предъявить им членов своей семьи целых и невредимых.

Затея удалась на славу. Горожане с удовольствием поглазели на принца и принцесс, отведали поданного им угощения и послушали нанятых для такого дела музыкантов. Обеспечив всех верноподданных темой для разговоров на год вперёд, герцогиня отпустила их и приказала собраться в отдельной зале причастных к последнему происшествию.