Сергей Остапенко - Ритуал [litres]

Мы обнялись; лаская друг друга, забрели поглубже. Таня, заливаясь своим звонким смехом, обрызгала меня. Я погнался за ней, поймал, снова упустил. Потом мы плескались, дурачились, веселились как дети, словно и не висел над нами дамоклов меч неминуемого рассвета, словно и не маячил где-то в небесах остов корабля чужой непонятной цивилизации, будто и не стонал у огня раненый, а друг не кусал над ним губы, томясь своими тяжкими думами. Я испытывал дивное, почти забытое ощущение легкости, как когда-то давно, стоя под горным водопадом. Казалось, как и тогда, что нет в мире и никогда не было ни зла, ни боли, ни разочарований. Я проваливался куда-то в сферы животного бессознательного, в ощущения Адама до грехопадения. Я был счастлив.

– Хочешь меня? – обольстительно заговорщически прищурилась Татьяна.

– Безумно! – прошептал я.

Она прыснула, склонив голову набок, приглашая меня следовать за ней. Губы приоткрыты, грудь вздымается часто и возбужденно. Пальцы оказались в моей ладони, жадные, властные, чуткие. Ощущение чувственного опьянения поглотило меня. Амулет полетел на берег. Ленивая река, луна, звезды, облака, склонившиеся над водой ивы и сама ночь отдали нам взаймы всю свою нежность, но ее все было мало. А потом стало так хорошо, как бывает только в такую ночь и только между двумя огненными сердцами. За седьмые небеса, выше и выше, туда, где уже нет ни одиночества, ни разделенности.

– А знаешь, ты совершенно не умеешь обращаться с женщинами, – сказала она. – Вот возьми Сашку, например. Он особенно не церемонится. Но знает, как сделать приятно. Назовет как-нибудь ласково. Солнышко там, кися, золотце.

– Думаешь, он это искренне? Ну, я не знаю, конечно. Но что я могу поделать, если ты для меня не кися и не рыба, а Танечка, любимая, которую просто не с чем сравнить?

– Правда?

– Конечно.

Мы лежали на Таниной накидке под едва шевелящимися от ветерка ветвями ивы, слегка замерзшие, уставшие, но бесконечно счастливые. Она распласталась у меня на груди, я перебирал пальцами ее волосы.

– А ты правда убил того каннибала?

– Угу. Хотя нет, не убил, а только ошпарил. Но это у него отбило охоту похищать девушек.

– Слушай, странно, ты здесь такие вещи вытворяешь, прямо как супермен. А дома все из себя тихоню строишь.

– А ты – холодную циничную… ну ладно, опустим.

Таня почему-то избегала называть вещи по-здешнему. Земля была для нее – «дома», а Навь – «здесь». Хотя мне так даже больше нравилось.

Я пошарил под единственной уцелевшей повязкой на своем многострадальном теле. Борозды над виском снова стали кровоточить. Из-под ткани я извлек вещь, о которой, в общем-то, успел забыть.

– Держи. Это тебе от меня подарок.

Я надел ей на палец перстень, позаимствованный в саркофаге Индры, и получил взамен порцию благодарностей.

Естественно, я счел лучшим не распространяться, как он оказался в моем распоряжении.

– Сереж, а ты все это делал сегодня ради меня?

– А то ради кого же? Хотя и для себя тоже. Но о тебе я всегда помнил.

– Даже когда тебя свиноголовая девушка искушала?

Мне захотелось просочиться в почву. Нашел, козел, кому этот эпизод рассказывать! Никакого секрета нельзя доверить, друг называется.

– Она с нормальной головой была. Это ее хозяин был похож на Пятачка. Но ничего из их затеи не вышло. Те барышни тебе не конкурентки. Ты гораздо лучше. И как ты только могла подумать, что я на них повелся?

Энигма ехидно усмехнулась. Не поверила. Где там мой амулет? Я взял его в руку и едва не отбросил снова – такой он был горячий.

«Фу! – сказал он. – С твоей стороны крайне неосмотрительно было со мной так поступать. Мало ли что могло случиться, а меня рядом нет, подсказать, оберечь некому. В общем, считай, что я обиделся».

«На обиженных воду возят. – Я отложил его в сторону, чтобы не умничал. – Заклятие на мою голову.».

– А чем я тебе больше всего нравлюсь? – спросила Татьяна.

Неуемное женское желание нравиться! Даже если жить осталось с гулькин нос. Впрочем, возможно, эта перспектива женщин радует даже больше, чем гарантированная старость со всеми присущими ей изменениями в облике.

– Честно?

– А как же!

– Тем, что у тебя внешность красивой стервы, а внутри ты совсем не такая.

Молчание.

– Знаешь, это, наверное, лучший комплимент, который я слышала в своей жизни, – сказала Таня после раздумья.

Я решил ее слова не комментировать. Энигма есть Энигма. Впрочем, в дураках окажется тот, кто будет утверждать, что разгадал все женские загадки.