Сергей Остапенко - Ритуал [litres]

Что ж, согласен.

– Там, на берегу, моя одежда, – скомандовал я вслух. – В свертке – бинты. Мокрые, но черт с ним. Давайте их сюда, живо.

Мои спутники неожиданно признали во мне лидера и молчаливо послушались. Быть может, их коробило лицезреть умирающего.

– Демон, зачем я тебе? – спросил предок, когда мы остались одни. Глаза он держал закрытыми и вообще старался отодвинуться от меня подальше.

– Я не демон, я человек.

– Не важно, ты служишь им.

– Во-первых, они называют себя богами, если мы говорим об одном и том же. Во-вторых, не служу, а помогаю. Что в этом плохого?

– Издеваешься. Делай зло скорее. Оно сожрет и тебя, не сомневайся.

– Правда, я не знаю ничего об этом! И вообще, я согласился с ними сотрудничать, только когда почти добрался сюда. Так что зря вы меня травили, как зверя какого-то. Я ничего плохого не сделал.

– Ты здесь, чтобы помешать ритуалу. Ты добился этого, ликуй.

Мешочек с зельем был у меня на шее. Я снял его и сунул старику под нос:

– Головой надо было думать, когда Гандхарву выбирали. Или девушку другую найти. Ну ничего, я и сам смогу справиться, если надо. Варья меня посвящал в очаге. А теперь вот и корешки нужные у меня есть.

Предок разлепил веки.

– Лжец. Ты знаешь, что они заставят тебя убить ее на алтаре.

– Чего? – протянул я. – Убить Таню?

– Как будто ты решишься сделать это по своей воле.

Я с состраданием и недоверием взглянул на поверженного врага. Врет, чтобы помешать моим планам? Но ведь и амулет дал понять, что мешочек нужно выбросить. Тогда выходит. Со стороны «полубога» это чудовищная подлость.

«Старец говорит правду», – сказал мой странный невидимый помощник, отвечая на роящиеся в голове мысли. Так, так. Доверие – признак недостатка ума, Серега. Пора бы уже запомнить.

– Я не знал этого, – судорожно сглотнув, произнес я. – Простите… за то, что мы с вами так. Но вам не следовало заставлять Таню спать с Сашей. Она нравится мне. Нехорошо так ссорить друзей.

На побледневшем, искаженном страданием лице раненого мелькнула искра интереса. Он захотел повернуть голову ко мне, но сам не мог справиться, и я помог ему, поддерживая затылок ладонью.

– Значит, он твой друг?

– Да.

– А Варья все еще жив?

– Куда он денется? Жив, курилка. Служит, пост не бросает.

Ибаз приоткрыл веки.

– Что он говорил о нас?

– Он вас ни в чем не обвиняет. Хотя ему там очень одиноко. Еще он сказал, что ему было знамение: свет и сова. Он и решил поэтому, что избранник – это я.

Раненый задышал чаще; казалось, в нем происходит душевная борьба.

– Если не врешь, то прости и ты нас, – сказал дед наконец. – Но твой друг должен был совершить это. Совет старейшин просил его совершить ритуал. Он согласился и был посвящен. Не вини его. Было мало времени во всем разбираться. А законы племени велят действовать именно так. Мы хотели подарить вам целый мир.

– Меня ваши законы и миры не интересуют, – сказал я. – Мне бы домой побыстрее. Вы не имели права решать за нас.

Старик потянулся к моей шее.

«Совсем шальной дедуган! – возмутился я про себя. – Самому на том свете прогулы ставят, а он душить меня удумал!»

Дедушка холодеющими пальцами коснулся амулета. На его обескровленных губах заиграла недобрая усмешка.

– Кала-талисман… – прошептал он чуть слышно, а потом обратился ко мне: – Не ваши, а наши общие!

– Чего?

– Ты ведь тоже наш! Ты потомок рода. Я умру спокойно, если. Обещай мне. Выбрось это и соверши ритуал. Месламптаэа Ирий Яррита!

– Я ничего не понял. Объясните, пожалуйста.

Старика наша беседа лишила остатков сил. Он только, нелепо кривляясь, шевелил губами, вымудривая пальцами замысловатые дули. Что за странная фраза, которую мне все долдонят? Странный холодок пробежал у меня по спине, а в сознании стали происходить недоступные объяснению пертурбации. Тут, хоть и с опозданием, сработала моя «сигнализация», прочистив мозги своим обычным неприятным, но эффективным способом. Резкость мыслительного фокуса вернулась. По ворчливому бормотанию амулета я понял, что он пресек магическую попытку моего зомбирования.

Подоспели Саня с Таней. Притащили не только перевязочный материал, но и все, что я оставил на берегу.

– По-моему, поздно, – сказала Таня.

Юдин молчал, подозрительно косясь в мою сторону.

– Надо вынуть нож и остановить кровь, – сказал я.

Танюша попыталась следовать моим указаниям.

– Слишком больно и страшно, – простонал Ибаз. – Добейте меня. Ну же, смелее.