Сергей Остапенко - Ритуал [litres]

– Ну… ты провались! Будь что будет!

Блеск обсидианового лезвия в руке товарища мигом внес в ход дела ясность, которой мне так не хватало. Следующий ход был за мной. Ситуация была не та, чтобы стесняться. Голый, свирепый и готовый на все, с угрожающим нечленораздельным кличем я выскочил из ивового убежища, словно черт из табакерки. Ликом черен и ужасен, густо измазан подсохшим илом, я вызвал у предков, а равно и у Тани, испуганное оцепенение. Однако пращуры попались не робкого десятка, сориентировались быстро.

– Демон, ты явился помешать! – воскликнул главарь.

– Ты предал нас! – завопил второй, обращаясь к Юдину.

Дальше все происходило так быстро, что я не совсем понял, почему случилось именно так, а не иначе. Старцы всем скопом бросились почему-то не на меня, а на Саню. Первый ткнул в него посохом-копьем, но Саня отвел удар в сторону. Дед по инерции последовал вслед за древком и проскочил мимо, едва не потеряв равновесие. Второй замахивался обсидиановым кинжалом, намереваясь прикончить Юдина сверху. Тому, однако, удалось быстро перехватить руку предка и сдержать его напор. Однако со стороны уже набегал третий жрец странного яритского культа, вооруженный чем-то вроде скипетра, инкрустированного драгоценными камнями. Саня скрипнул зубами и свободной рукой вонзил оружие второму жрецу под ребра. Бедняга обмяк и стал клониться к земле. Я бежал, чтобы предотвратить нападение первого, который вознамерился повалить Юдина сзади, однако моего участия, в общем, и не понадобилось. Увидев, что произошло с их коллегой, оба нападающих остановились в суеверном ужасе.

– Ибаз? – неуверенно произнес обладатель скипетра.

– Убийца. Предатель. – просипел Ибаз, оседая.

– Не бывать по-вашему! – заявил нападавший и, круто изменив направление, бросился к Татьяне.

Я метнулся ему наперерез, но поскользнулся на траве и обидно растянулся в трех шагах от алтаря. Саня в этот момент сцепился с оставшимся жрецом, напавшим со спины. Судя по звукам, они катались по земле, силясь друг друга побороть.

– Убей ее, Уту! – посоветовал негодяй, наваливаясь на него сверху.

Посох он при падении сломал, а Санин нож торчал в Ибазе. Юдин, защищая глаза, пытался душить нападавшего, так что ему было не до разговоров.

Танюша при приближении жреца взвизгнула, вскочила и попыталась отбиваться ногами. Служитель культа, однако, оказался более проворен. Поймав девушку за ногу, он, не смущаясь, стянул ее с алтаря. Я был уже на ногах, но сообразил, что ничего не успею сделать, так как Уту уже заносил свою ритуальную булаву.

– На! – выдохнул я, запуская топор в предка. Топоры бросать меня никто не учил, поэтому эффект от попадания был далек от моего ожидания. Обухом ему зарядило в грудную клетку пониже ключицы, а рукоять, совершив оборот, припечаталась ко лбу.

– Проклятый демон! – простонал Уту.

Таня извернулась и грызнула его за запястье, ухватив сухожилия. Пращур заголосил от боли, отпустил ногу, и несостоявшаяся «невеста Гандхарвы» резво откатилась в сторону, так что удар скипетра только рассек воздух.

– Все пропало. Уходите. Зовите помощь, – прохрипел раненый.

Уту отскочил от алтаря подальше; выронив оружие, он, кривясь от боли, сжимал укушенную руку. Предок, боровшийся с Юдиным, тоже прекратил попытки, но Саня не собирался его отпускать и не давал подняться. Уту помчался помогать соплеменнику, я – его противнику. Но я был с ножом, а дед безоружен. Видимо, это обстоятельство заставило его передумать.

Он остановился, внимательно поглядел на меня, напевно завыл какую-то речовку, и, выполнив короткую, но сложную последовательность движений… исчез! Мы все только рот разинули от неожиданности. Это позволило противнику Сани освободиться, отбежать в сторону и повторить фокус. В воздухе мигнула вспышка, похожая на тот визуальный эффект, который возникает на экране телевизора в момент отключения. И – все: ни человека, ни одежды, будто и не было никого. Я припомнил, что вечером, когда предки шли по моим следам и искали меня вблизи водопада, они исчезли таким же способом. Раненый пытался встать, но, уразумев тщетность своих попыток, сдался и откинулся навзничь, зажимая рану, откуда толчками хлестала кровь. Мы ошарашенно подошли ближе и склонились над ним.

– Что ты наделал? – делая над собой усилие, обратился он к Юдину. – Зачем предал род?

Саня угрюмо молчал. Таня утирала слезы. Амулет неожиданно включился:

«Спровадь-ка их на время. Что-то тут не так. Давай выясним».