Ульян Гарный - Ни слова правды

– Да ты не думай ни о чем, заведешь ключника-ворюгу или, там, ключницу-грелку, они пусть и разбираются, ты теперь человек не бедный, на все хватит.

А и точно, прав Сивуха, может, мне Улдус сильно пригодится на новом месте. Найти бы его только, как привел его в людскую при воеводиных палатах, так и не видел больше.

Сивуха с тремя друзьями, сынами грома: Тергузом, Селезнем и Харей, потребовали вина отведать, сами же и нашли в подвале черпак ведерный и принялись угощаться и меня поить. Пришлось пригубить, а потом и усугубить. В голове пропал сумбур, все стало просто и понятно, и от этой ясности даже весело. Ох, и доброе вино у князя!

И тут меня осенило: если выпили, надо и покуролесить. Ессно, крыши на колокольни надевать ни к чему, ученый уже, а вот если мрассу в башне поворошить – другое дело. Предложение мое у сослуживцев вызвало горячий энтузиазм, за это мы еще разок выпили и стали готовить план.

Мрассовцы с башни видели многое, то, как их соплеменники в Жорию собрались, точно как на ладони разглядели. Теперь у них – одна надежда, на предателя, который их в башню провел. Он их или вывести должен, или подмогу им прислать. Вот мы и будем спецотрядом по спасению, мрассовцы нам двери-то и откроют, а мы-то их и повяжем.

Классный план, но в нем имелись два существенных изъяна: во-первых, никто из нас по-мрассовски не говорит, во-вторых, достаточно было бы и во-первых, если бы мы трезвые были, а в-третьих, путь замурован с нашей стороны. Но Сивуха продемонстрировал, чем военные люди отличаются от политиков или, скажем, интеллигентов. Политик бы создал комитет по решению проблемы, потом соответствующую структуру в регионах, финансирования из бюджета попросил, людей знающих набрал: председателя и его заместителя, бухгалтера. Кто-нибудь из вышеназванных окажется на руку нечист, утащит денег из казны, скандал, тарарам, тут и деньги кончиться должны, а новые когда еще появятся, проблема как была, так и осталась, но это уже никому не интересно, впереди маячит глобальное потепление или кошмарное обледенение. Интеллигент собрал бы свою мозгобратию, и стали бы они судить да рядить, а закончилось бы все метанием какашек в Сталина. Радуйтесь, пигмеи, сейчас можно! А Сивуха поступил следующим образом: допил ковш вина и приказал:

– Так, братва лихая, слушай сюда! Трегуз, бери флягу, налей туда вина, отыщи Семку-толмача и Ульку Тримайловского, доставишь обоих ко входу в башню, дождешься нас. Селезень и Харя, возьмете бочку вина, поедете в башню прямо сейчас с парнями договоритесь, которые в карауле стоят, думаю, они нам помогут. Я и Василий здесь посидим, помозгуем, как нам все сделать, чтоб комар носа не подточил. Встречаемся возле башни через час. Всем все ясно? Исполнять!

И, уже не обращая внимания на своих друзей, сказал:

– Вот приходим мы в башню, начинаем стену разбирать, мрассу звать, чего скажем-то?

– Я и сам не знаю, – честно признался я, – но думаю, что говорить с ними надо до того, как стену разбирать, а то они решат, что штурм, вообще слушать не станут, стрелами закидают.

– Так, давай-ка выпьем и поговорим по-трезвому, – предложил Сивуха. – Значит, сразу говорить… только они-то знают, кто прийти должен, не поверят нам.

– Точно, но про то, что Улдус больше не голос Амана, они не знают, если он им скажет, что пришел за ними, могут поверить, а главное, захотят верить – жить-то всем хочется, – размышлял я вслух.

– На том и порешим, только Улдусу твоему веры нет, но на то у меня лекарство имеется: и кнут, и пряник, – подытожил Сивуха. – Давай по маленькой, и вперед.

Как словом, так и делом не успели мы по две чарки замахнуть, за нами повозка примчалась, на козлах Семка, отрапортовал, что его наши други прислали к башне ехать. От ребята молодцы, а то мы с Сивухой уже тяжеленькие на подъем были.

Домчал нас Семка лихо, за пять минут. На Славенской площади перед башней нас ждали Селезень и Улдус.

– Улька, слушай сюда, – начал с места в карьер Сивуха, – ты теперь Тримайле слуга, так?

– Господин мой Василий Тримайло, по праву дарующего жизнь, – с достоинством ответил Улдус.

– А что ж ты по городу от него прячешься, как тать ночной, или вину какую за собой чувствуешь? – не унимался захмелевший Сивуха.

– Никаких вин за собой не знаю, добрый господин, хозяин мой не звал меня, и я смиренно ждал, – забеспокоился Улдус.