Олег Здрав - Колхоз – дело добровольное

Обычный советский красный помидор больше двух-трех суток не выдерживает – портится. Особенно, если он уже простоял ночь на краю поля и грузили его в солнечный день – то гарантированно не довезешь, даже на «Камазе». Что тут говорить о барже, которая неделями неспешно ползет вверх по реке.

В результате в город Горький прибудет полусгнившая томатная масса. Естественно, зеленые помидоры, которых 90 % от общей массы будут нормального качества (дозреют заодно), но открыв крышку трюма, вы этого не увидите, потому что они в глубине.

После чего составляется акт о списании от половины до двух третьих веса, и образуется неучтенный излишек в десятки тонн, остро дефицитных в городе Горьком, помидорок. С двух барж – более ста тонн левака. Если по цене колхозного рынка, то сумма впечатляющая.

И ведь не смущает махинаторов, что только недавно прошла андроповская чистка в советской торговле, пятнадцать тысяч работников этой замечательной сферы услуг посадили за один заход. А в газетах как раз в это время публикуют сообщения о приговорах по этим делам, и расстрелах директоров овощебаз и гастрономов. Ничего их не берет и не пугает!

— И вот из-за этого проходимца мы полдня здесь загорать будем?!

Вернулся в машину, растолкал Колю, обрисовал перспективу поздней, а может и ночной, выгрузки и предложил в виде альтернативы свой авантюрный план.

— На весах в кузов никто не заглядывает, так?

— Ну, так. Их только вес груза интересует.

— Старая мымра, которая тебя видела, ушла на обед. Ты заходишь и говоришь, что у нас красные помидоры, взвешиваешь, ставишь отметку в путевой лист и в наряд, а на барже ребята знакомые, быстро разгружают нас, пока начальства нет. Им без разницы какого цвета помидоры, а мы через час уже свободны!

План сработал замечательно. Но ровно наполовину. Нас взвесили, поставили все отметки и отправили на выгрузку. Вот только дальше начались проблемы.

Как только мы подъехали к причалу, внезапно на горизонте появился пресловутый Рауф Ашотович, и бригадир десятиклассник запаниковал и дал задний ход.

— Сейчас не получится, давайте попозже! Отъезжайте быстрее, пока учетчик с экспедитором не заметили.

Пришлось уезжать неразгруженными, несолоно хлебавши.

— Облом. Мы нормальные люди из-за каких-то аферистов фигней страдаем!

— Зачем ругаться. Может он хороший человек, хоть и армянин, — флегматично заявил Коля, готовясь опять отойти на боковую.

— Он бабки зашибает, а мы страдать должны!

Сон у Коли как рукой сняло, тема неправедно нажитых денег его сразу заинтересовала. Рассказал, что думаю об этих проходимцах, и напарник со мной согласился:

— Какой хитрый гад! Это сколько же он заработает? Подожди, получается, что наш председатель тоже с ним в доле? Вай, его же посадить могут за такой дело. И зачем он много денег захотеть?

— И председатель и бухгалтер наверняка участвуют. И бригадиры некоторые. В одиночку такое не провернуть.

— Вай, его же посадить могут за такой дело. И зачем он много денег захотеть? Неужель жадный стал старости лет.

— Иногда ты умный и хитрый, иногда простой и наивный. Он же не только для себя берет, он для колхоза тоже старается.

— Зачем так говоришь? Колхоз все государство дает. Школа строит, дорога делает. Он себе карман кладет, и Петровна бухгалтер тоже себе берет. Вот откуда она машин сыну в городе купил!

— Не все так просто, Николя. Вспомни, у вас шабашники в селе что-нибудь строили за последние годы?

— Да, много строил. Дагестанцы были клуб ремонтировал, армяне бригада коровник строили. Этот пристань тоже шабашка приезжие делали.

— Вот ты сам и ответил. Все они работают только за наличку, а откуда её взять председателю? Колхозные деньги нельзя тратить куда захочешь, тем более, что они на счету в банке и снять их практически невозможно. А ждать пока область фонды выделит, материалы даст и строителей пришлет – так клуб раньше развалиться может. Ибо таких колхозов сотни, а фонды не резиновые – на всех не хватит. Вот и крутится председатель, как может.

— Правильно я сразу сказать: Иваныч – хороший человек. Не для себя деньги берет, для людей, — ударился в другую крайность Коля.

— Робин Гуд, одним словом.

— Айяяй! — внезапно запаниковал мой напарник, рассматривая документы на груз. — Как мы теперь разгружаться будем? По бумагам мы уже пустой должны быть, так получился.

Действительно, получается, что согласно отметкам в документах мы уже разгрузились и, логически рассуждая, кузов у нас должен быть пустой. По второму разу регистрироваться на весовом? Обязательно будет скандал с длительными разборками, впрочем, нам, по-любому, здесь сидеть до ночи.