Олег Здрав - Колхоз – дело добровольное

— Петр Иосифович сказал. На этой неделе баранов не будет. Поэтому и подошла к тебе с этим вопросом. Начальство к тебе прислушивается, поговори, пожалуйста.

— Бессмысленно. Жука нам не заменят, а провалить эксперимент никто не позволит – материал в газете на днях появится. А почему отменили «баранов» он не говорил?

— Машины нет, вас возить, а ту, что была, председатель отправил на поле урожай вывозить. Говорят аврал – две баржи под загрузкой стоят. Через неделю вернут вам ваших любимых овечек.

Все равно, печально. Целую неделю с ведром по полю бегать – отвык уже от низкоквалифицированного труда. Да и зарплату жалко терять.

Кто-то скажет, что странный я человек – точно знаю, где миллион лежит, нового хозяина дожидается, а сам рубли и трешки считаю, да ещё при наличии трех сотен на кармане.

На самом деле все не так просто.

Во-первых: деньги ещё не у меня, и есть нехилый шанс, что вообще мне не достанутся.

Во-вторых: они спрятаны где-то в Подмосковье, куда ещё нужно добраться через полстраны. Учитывая, что у меня и паспорта ещё нет – задача далеко не тривиальная.

В-третьих: где проживает гражданин Толкачев мне не известно и, тем более, я не в курсе, где у него дача.

Резюмирую: мне надо выбраться в Москву на несколько недель, или даже месяц. Найти инженера Толкачева, выйти на его окружение, коллег по работе на «Фазотроне», родственников и соседей и от них уже получить адрес дачи. Для полноты картины надо добавить жесткий лимит времени – впереди зима, а под снегом искать клад будет нелегко. Стоит также учитывать, что предатель уже под наблюдением КГБ и слишком близко к нему нельзя подбираться. В принципе, ничего сложного – нужны лишь время и деньги.

По уму, вскрывать дачу надо до наступления морозов, но есть одна тонкость, о которой уже упоминал: через Толкачева именно сейчас идет поток важной дезинформации. Деза нанесет астрономический ущерб Соединенным Штатам – порядка тридцати миллиардов долларов выброшенных впустую на бомбардировщик-стелс, построенный по технологиям украденным Толкачевым у «советов», точнее специально подложенных, чтобы он их украл.

Придется проводить экспроприацию ранней весной, а это значит, что второго шанса уже не будет – если память мне не изменяет, его к маю уже повязали. С другой стороны, там они в полной сохранности и без проблем спокойно пролежат полгода, а мне сейчас они не очень и нужны.

Отвлекся, потерял нить разговора. О чем, собственно, разговор?

— Ты молодец, настоящий джентльмен, а он себя по-свински вел.

— Ну да, я такой. А почему он – свинья? — понять бы ещё о ком речь.

— Он девчонкам прохода не давал. В бане в окно подглядывал, гадости говорил. Правильно ты его проучил, тюрьма по нему плачет.

С трудом соображаю о ком это. Около бани? Побил?

— Зеленый, что ли? А причем здесь тогда девчонки?

— Ты же из-за девушки ему по шее дал! Он в баню пытался вломиться, набросился на кого-то, а ты заступился. Даже не ожидала, что ты такой смелый и справедливый! — доверительно сообщила комсомолка самую свежую сплетню.

Сомнительный комплимент, если вдуматься. Если я не совершал этого подвига, то её предположение об отсутствии смелости и благородства ничем не опровергнуты? И где вообще я совершал этот героический поступок? Тоже в бане, в женском отделении? Совсем запутался в этой бабской логике.

— Как ты думаешь, есть ли жизнь на других планетах?

Пытаюсь рассмотреть в звездном небе ответ на неожиданный вопрос, и ничего нового там не замечаю. О чем и сообщаю мадам, начинающему астроному.

— Как ты думаешь, когда мы на Марс полетим? Наверное, в двухтысячном году это случится. Мне уже тридцать лет будет – совсем старая стану, — совершенно нелогично свела тему к возрастным проблемам юная дева.

— Думаю, в две тысячи тридцатом китайцы все же долетят до Луны. Какой нафиг Марс.

— Опять шутишь. Нет в тебе никакой романтики. Китай – отсталая сельскохозяйственная страна, ну какой у них космос. Вот только американцы нам мешают все время, но мы их обгоним и перегоним обязательно.

— Мы их и так в космосе обгоняем. По количеству космических пусков так в разы обходим, — не хочу разочаровывать наивное дитя, но столько огромное количество запусков объясняется вопиюще банальным печальным обстоятельством – советские спутники короткоживущие. В среднем на орбите они находятся от нескольких месяцев до года, и им постоянно требуется замена. Есть, конечно, исключения, но они очень редкие. 80–90 % именно такие – на год максимум рассчитаны. Американцы в этом отношении более разумные – срок жизни спутников у них в среднем в три раза больше. Поэтому и пусков требуется в разы меньше.