Виталий Полищук - И на этом все… Монасюк А. В. – Из хроник жизни – невероятной и многообразной

И я готовил то плов из баранины, то ростбиф из телятины, а то и запеченную в духовке свинину.

Первые блюда готовить я не любил, и это была уже постоянная обязанность мамы.

Делал я это в те дни, когда мы не собирались на репетиции. Но и тут один я оставался редко – девчонки прибегали, как только выполняли домашние задания, и лезли с предложением «помочь».

Ну, помогали, конечно. Но приходилось за это их кормить и поить чаем с вареньем – впрочем, делал я это с удовольствием.

Забегали Миут, иногда – Нелька или Надя. Лишь одна Рукавишникова как пришла еще один раз в начале февраля – так больше и не заходила. Обиделась!

Дело было так.

Я пришел домой после занятий, успел потренироваться, затем – обкупнуться и сидел обедал, когда кто-то открыл дверь сенок (я ее не закрывал зимой – была охота на каждый стук в дверь надевать фуфайку и выходить на мороз!), и затем раздался стук в коридорную дверь.

Я встал, открыл дверь и увидел знакомое до боли лицо, светлые одежды и капроновые ноги. Вот ведь неугомонная – всю зиму в капроне!

– Здорово, Рукавишникова! – сказал я. – Давай заходи, ты как раз к чаю!

Варвара зашла, сняла пальто и я провел ее на кухню. Усадил за стол и быстро убрал свою обеденную посуду. Затем сервировал стол к чаю, поставил розетки с вареньем и чашки. Налил чай, и мы стали пить. Аккуратно прихлебывая и орудуя маленькими ложечками для варенья.

Когда мы закончили чаепитие, Варвара изъявила желание помыть посуду. И вот когда она собирала чашки, и наклонилась надо мной, я руками поймал ее сзади и притянул к себе, прижав ее грудь к своей голове.

– Ага, попалась! – сказал я. – Давай, целуй меня, Рукавишникова, шесть часов уже не только исполнилось, но и офигенно умножилось!

Она вырвалась, выскочила в коридор и стала быстро одеваться. Потом, не глядя на меня и не говоря ни слова, хлопнула одной дверью, другой – и ушла.

И потом три недели не давала о себе знать, а при встрече со мной в школе надменно задирала нос и молча проходила мимо.

Ну, и ладно!

Из общественно-политических событий районного масштаба можно отметить районную комсомольскую конференцию учреждений образования. Делегация от нашей школы была небольшой, человек восемь, но мы с Миутом в нее попали: я – как интеллектуал, а Миута – как один из лучших школьных спортсменов.

Говорили о многом, упор делали на новые формы воспитания и обучения. Нас с Миутом заинтересовал, в частности, опыт одной из школы по внедрению систему школьного самоуправления.

При этом функции администрации школы значительно сужались, а школьный комитет распоряжался организацией учебного и воспитательного процесса чуть ли не единогласно.

– Слушай, – шепнул мне мой неугомонный друг. – На тебя глаз положила Томка Грунская из КСК.

КСК – Кучукский сульфатный комбинат. Он находился в семи километрах от Боговещенки и был крупным поселком городского типа. Комбинат подчинялся непосредственно Москве, и поэтому и внешне (кирпичные жилые пятиэтажки) и снабжением был на райцентр непохож.

Здесь была своя средняя школа – крупная, современная.

Я посмотрел в сторону, куда показывал Валерка – на меня, почти не скрываясь, смотрели дерзкие (я бы даже сказал – наглые!) черные глаза. Они принадлежали жгучей брюнетке, судя по сидящей фигуре – девушке высокой и, что называется, крепенькой.

– Кто она? – спросил я. Мои мысли все последнее время занимала лишь одна женщина, и это не была какая-то там Грунская.

– Одиннадцатиклассница из КСК. Она там молодежный вожак. Секретарь школьного комитета комсомола, между прочим – перворазрядница по гимнастике.

– Юношеский первый? – уточнил я.

– Ты чо! Взрослый первый разряд!

– Здорово… – не проявил интереса я. – Правда, здорово!

– Подойдем? – предложил Валерка во время перерыва, когда молодежь гуляла по танцзалу. Играл ансамбль РДК, Берик как всегда, подмигивал нам с эстрады. А Грунская в этот момент оказалась рядом.

– Да ну… – протянул я. – Ну чо ты, Валер, меня в новую авантюру втягиваешь? В КСК этот ездить… Нет, на фиг!

– Ну как хочешь… – Миут откровенно рассматривал Тамару, глаза его масляно блестели, и он по-моему, мысленно спортсменку раздевал. Вот ведь паразит, она же не на него, а на меня посматривает?

После перерыва вместо концерта нам показали спектакль. Что-то о проблемах школьной жизни. И тут случился конфуз.

– Но кто сможет разобраться во всем этом? – раздавалось со сцены. – Кто сможет помочь нам?