Виталий Полищук - И на этом все… Монасюк А. В. – Из хроник жизни – невероятной и многообразной

Свисали они во время тренировки в хаотичном порядке, и заканчивались на разной высоте.

Опишу весь ход моей тренировки подробно, чтобы в дальнейшем уже не возращаться к этому.

Начиналась тренировка со спецзарядки. Я разминал все группы мышц упражнениями вроде поворота туловища, прогибов, приседаний. Затем выполнялись специальные упражнения: растяжки, отжимы на руках и хождение «гусиным шагом».

Растяжки – это упражнения на тренировки суставов и сухожилий ног. Выпрямленную ногу я поднимал и клал внутренней стороной стопы на холодильник, затем прогибался назад и нагибался вперед вниз до пола сначала медленно, потом все быстрее. И так поочередно – левая нога наверху, правая… И снова, и снова.

Это упражнение позволяло затем наносить удары стопой ноги прямо в лицо противнику. Цели тренировки ног служил и «гусиный шаг» – хождение в положении «полного приседа».

Ну, а отжимание на полу на руках имело отличие в одном – отжиматься следовало на плотно сжатых кулаках.

Вот после таких упражнений, которые выполняются минут пятнадцать, я работал сначала с боксерской грушей (отработка частоты и точности удара), а потом с боксерским мешком (тренировка силы удара).

Что касается свисающих с потолка на разной высоте в беспорядке шариков – то это приспособление я использовал в конце тренировки, выполняя к а т а – условные бои с несколькими противниками.

Делается это так.

Сосредоточившись, я начинал бой, состоящий из условного отражения наносимых мне ударов и сразу же – серии ударов на поражение. Важно было при этом каждый раз попадать рукой или ногой по какому-либо шарику.

Единственное, что мне было бы трудно тренировать и я поэтому это сторону каратэ не использовал – это нанесение ударов в прыжке. Высота потолка не позволяла мне этого. Для тренировок таких ударов нужен был спортивный зал.

Излишне говорить, что свои тренировки я держал в тайне (это было особенно трудно осуществить в отношении Валерки). Для всех я просто осваивал боксерские удары. Как одного из видов общефизического развития.

Завершалась тренировка обкупыванием в жестяной ванне, воду для чего я заранее грел на плите.

Но это все – по приходу из школы с занятий. Я теперь был внимателен на уроках, аккуратно выполнял все домашние задания. Впрочем, уже начиная с конца марта, мы изучали в основном экзаменационные билеты.

Я особое внимание постоянно уделял истории и немецкому языку. И по одному, и по другому предмету четверки у меня чередовались с пятерками, но если историю мне Орангутанга по-прежнему занижала, то немецкий язык просто плохо мне давался. И не смотря на усердие, мне было трудно. Но я был уверен, что после того, как станет известно, что я начал борьбу за медаль, ко мне отношение со стороны учительницы немецкого языка изменится – станет полегче. Ведь каждый медалист-выпускник – это как бы медаль и школе тоже – награда за то, что школа воспитала такого ученика.

Так что педколлектив будет заинтересован помогать мне, а не вставлять мне палки в колеса. И думаю, нашей «немке» Эльзе Ивановне мягко укажут, что надо бы помочь… и так далее.

Мне следовало также укрепить позиции по литературе и русскому языку. Здесь у меня тоже чередовались четверки и пятерки. И я сделал вот что.

В конце января я подошел к нашей учительнице «по русскому» Клавдии Павловне и попросил прочитать и дать свой отзыв о рассказе, написанном мной.

– Это мой первый опыт, – сказал я. – Вот не знаю, куда поступать учиться после школы: то ли на юридический факультет, то ли на журналистику.

Это был безошибочный ход. Если учесть, что рассказ написан 60-летним учителем и герой его – тоже учитель. Он отдает себя всего своим ученикам, но его никто не понимает – у него проблемы с ребятами и родителями, а также дома в семье. Но он по-прежнему весь в работе с детьми.

Чтобы рассказ походил на написанный одиннадцатиклассником, я после его написания специально внес с десяток оборотов, свойственных школьнику и примитизировал текст.

Конечно, рассказ понравился. И последовал вопрос: «А нет ли еще чего-нибудь?»

Я ответил, что нет, но я собираюсь писать, да вот времени все нет – готовлюсь к экзаменам. И случилось то, что и должно было случиться – Клавдия Павловна предложила мне вместо домашних сочинений по литературе писать какой-либо рассказы. Я сказал, что предпочел бы фантастику, и Клавдия Павловна согласилась. Но выдвинула условия – понравившейся ей рассказ я обязался после проверки его учительницей и оценивания на «отлично» переписывать из своей тетради в ее специальный альбом.