Виталий Полищук - Под стук колес. Дорожные истории

© Виталий Полищук, 2016

ISBN 978-5-4483-2437-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Почти все, написанное в этой книге – плод авторского вымысла писателя.

Любые совпадения имен, времени и места действия могут быть только случайными.

Вагон на стрелке путей резко качнуло влево, и меня, инерцией придавив к стенке коридора, «повело» к вагонному окну, возле которого я стоял с момента отправления поезда из родного города Барнаула в дальний путь – на Москву.

Стоял октябрь и за окном было темно.

Итак, путешествие началось – впереди была почти трехсуточная дорога, тесное купе с тремя попутчиками, с которыми я еще не успел познакомиться, и обязательные дорожные разговоры.

А что делать еще во время железнодорожного путешествия, кроме как спать, есть и каким-то образом коротать время? Естественно, за разговорами, в особенности если попадутся интересные попутчики.

Я ехал в Москву в «Издательский дом ЭксЛибРис» с целью попытаться пристроить для издания свой последний роман.

Роман получился так себе, не очень, и мне самому не особо понравился по завершении работы над ним, но пара-тройка моих товарищей, любивших почитать мои опусы в рукописном варианте, то есть – первыми, с целью покритиковать (реже – похвалить) результат моего писательского труда, к моему искреннему удивлению роман дружно хвалили, а не ругали. Им понравился и сюжет, и то, как я развернул действие.

Только благодаря этому обстоятельству я, по получении отказа от своего постоянного издателя принять роман и включить его в тематический план «ЭксЛибРиса», читай – просто-напросто не желают издавать роман, решил съездить в Москву и, лично переговорив с издателями, попытаться переубедить их и этот мой роман все-таки принять.

Постояв у окна еще некоторое время и дождавшись, пока в темноте за стеклом улетят назад последние строения моего города, сменившись соснами ленточного бора, среди которого вольно раскинулся Барнаул, я отодвинул дверь купе и вошел внутрь.

На меня сразу же уставились три пары мужских глаз.

Повезло – на этот раз все попутчики – мужчины, и если едут, как я – до Москвы, считай, повезло вдвойне. Обживемся, перезнакомимся и, глядишь, очень даже неплохо проведем время.

Со знакомства я и начал, протянув руку первому соседу и одновременно представившись:

– Виктор Васильевич, еду до Москвы. А вы?

В ходе нашего знакомства выяснилось следующее – во-первых, до Москвы ехали все. Во-вторых, все прихватили с собой «кое-что», (как и я сам, кстати), надеясь именно на такой вот вариант – «целиком мужицкое купе», когда можно будет не просто ехать по своим делам, но и с приятностью провести в пути время.

Теперь о попутчиках подробнее.

На второй полке ехал молодой (лет тридцати пяти) оперативный работник милиции Барнаула Сережа. Он называл и фамилию, но так как она для настоящего повествования значения не имеет, то я ее опущу. Ну, Сережа – и Сережа. Среднего роста, крепкий, как и подобает офицеру милиции из угрозыска (он имел звание майора), с симпатичным лицом мужчины, не чурающегося женского пола, но вообще-то по виду – не бабник. Он-то первый и спросил «как насчет того, чтобы после получения постелей поужинать всем вместе и слегка принять «за благополучный отъезд?»

Один из пассажиров, ехавший внизу, Русин Алексей Петрович, был настолько словоохотлив, что уже при знакомстве кое-что о себе рассказал – и то, что ему до пенсии – остался год, но он попал под сокращение, согласно закону имел право на получение пенсии по возрасту досрочно, и вот теперь, сдав все документы в райуправление пенсионного фонда, едет в Москву к младшему брату – «везет рукопись деда», как он выразился.

Я упоминаю об этом, потому что это важно для дальнейшего повествования.

Но – чтобы закончить о Алексее Петровиче. Так вот, он идею тесного общения за «совместными ужинами» (он так и сказал во множественном числе – «совместные ужины») с «некоторым потреблением горячительного – что же мы, не русские мужики, что ли?», поддержал. Ну, а каким он был внешне – пожалуй, тут подойдет слово «обыкновенный»: круглое лицо, слегка лишь редеющие на голове русые волосы с проседью, нос типичного «русака» – картошкой, светлые глаза. Ну, что словоохотлив – я уже упоминал.

Напротив Алексея Петровича, на второй нижней полке, ехал мужчина лет пятидесяти – пятидесяти двух.