Алексей Резник - Гробы спасения

Кстати и в спецавтобус вместе с остальными ветеранами Николай Иванович после окончания митинга не стал садиться. Сказал: «Пройдусь маленько – воздухом подышу!», коротко попрощался со всеми, развернулся и, не торопясь, пошел куда-то, по одному ему, известному направлению. Направление это, нужно согласиться, в данной непростой для Николая Ивановича ситуации, получилось самым целесообразным и естественным – ближайший гастроном. Перед стеклянными дверями гастронома председатель Совета ветеранов внимательно огляделся по сторонам – не наблюдает ли кто за ним из политических оппонентов или просто случайных знакомых. Проявленная осторожность оказалась совершенно излишней и никем не замеченный Орлов благополучно проник в гастроном, где взял литр хорошей водки, два круга копченой колбасы, большую крепкую луковицу и каравай черного ржаного хлеба. Всю эту снедь он сложил в непрозрачный пластиковый пакет и отправился в Клуб ветеранов, где в траурно убранном вестибюле его дожидался старый друг Паша Астахов, с которым много лет подряд любили они по праздникам за холодной водочкой под копченую колбаску с серым хлебом посидеть где-нибудь в теньке, повспоминать лихие фронтовые годы.

До Клуба Николай Иванович доехал на рейсовом автобусе и когда вошел в прохладный полутемный вестибюль, стрелки настенного вестибюльного циферблата показывали уже пятый час вечера. Оставив по ту сторону стеклянной стены шумную пыльную улицу, Орлов почувствовал странное душевное облегчение, словно после долгих и трудных странствий попал он в стены уютного родного дома, где его с нетерпением ожидали любимые кровные родственники. На этот раз роль кровного родственника сыграл труп разлюбезного друга Паши Астахова. Остановившись у входа Николай Иванович едва громко не сказал вслух: «А вот и я с нашей любимой закуской и водочкой! А ты уже, поди, подумал, что я не приду, а я вот взял и пришел!». Не совсем понятно смотревшего на него охранника, Николай Иванович заметил лишь спустя пол-минуты. Он слегка смешался и чтобы сгладить возникшую неловкость, торопливо спросил у охранника:

– Как, Василий тут у нас дела – все спокойно, без происшествий?

– Звонили вам тут без конца, Николай Иванович! – с усталыми и даже несколько раздраженно-загадочными интонациями в голосе ответил сорокалетний охранник Василий из частной охранной корпорации «Альфа-Центавра».

– Кто именно звонил?

Василий взял в руки развернутый журнал дежурств и громко прочел Николаю Ивановичу:

– С двенадцати ноль-ноль до шестнадцати ноль-ноль зафиксировано восемнадцать звонков. Шесть из них – московский, якобы, абонент, упрямо называющий себя Администрацией Президента.

Николай Иванович изумленно вытаращил на охранника глаза, не в силах что-либо сказать и машинально опустив увесистый пластиковый пакет на мраморный пол возле своих ног. Но, после того как вспышка изумления погасла, он сумел выдавить из себя:

– Надеюсь – ты шутишь?

– Я не шучу, это – точно! – твердым голосом ответил охранник. – А кто-то вот, несомненно, шутит над вами!

– А голос – молодой или старый?! – нервной скороговоркой уточнил Орлов.

– Да нет – не старый. Один и тот же мужской голос – не больше пятидесяти лет, я полагаю. Так-то вроде бы он звучал очень серьезно, настойчиво так, по деловому – может и не шутил мужик этот – кто его точно знает!…

– А-а-а! Понял, бл…ь, в чем дело! – догадливо всплеснул в воздухе обеими руками Николай Иванович. – По центральному каналу же вчера нашу пристань на всю страну транслировали! На всю страну же нас вчера, организацию нашу обоср…ли! Сволочи – да и только! – не в силах, очевидно, справиться с нахлынувшими негативными эмоциями и заманипулировавшими самими собой руками, он ударил правым кулаком в раскрытую левую ладонь, отчего по пустынному вестибюлю разнесся резкий и звучный, как удар пастушечьего бича, щелчок.

Охранник Василий посмотрел на Николая Ивановича откровенно встревоженным взглядом. Николаю же Ивановичу показалось, что Василий посмотрел встревожено не совсем на него, а ему через плечо – на прекрасный, как материализовавшийся солнечный свет, гроб, в котором покоились останки почившего ветерана Великой Отечественной. Он резко обернулся и с болезненным цепким вниманием впился взглядом в гроб и лежавшего там покойника, чем вызвал у наблюдательного Василия еще большие тревогу и недоумение. В этот момент опять зазвонил телефон на столике охраны – зуммер явно звучал, как междугородний.