Евгения Мелемина - Полёт попугайчика

— Ты столкнулся с ним в библиотеке. Какие слова он говорил?

— Это жестокий вопрос, — запротестовала миссис Митчелл. — Не заставляйте ребенка вспоминать!

Полная красивая леди в синем льняном костюме не удостоила миссис Митчелл взглядом, зато вперила его в Алекса и ласково подмигнула, мол, не бойся, отвечай, мы все равно тебя любим.

— Он сказал: «Я убью вас всех», — ответил Алекс, улыбкой давая ей понять, что все нормально. — Но мне удалось оттолкнуть его и сбежать в коридор, он выстрелил и почти промахнулся.

И Алекс приподнял свою правую руку, демонстрируя перевязку.

— Алекс, ты знал, что…

— Алекс, как ты думаешь?..

— Алекс, у тебя есть соображения по поводу…

У Алекса были соображения, он думал и знал. Вопросы его больше не пугали, он все больше погружался в особое состояние уверенности, когда аудитория ловит каждое слово и сочувствует, окутывает внимательностью и нежностью, и это состояние — сладкое состояние оратора, чествуемого толпой, превратило ответы Алекса в короткие шедевры уверенной мысли.

Он знал, что Томми опасен и потому последнее время избегал его.

Он знал, что Кит Хогарт принимал опасные таблетки, и уверен, что именно они привели его к помешательству.

Он знал, что Томми и Кит религиозные фанатики-расисты, недаром Томми безжалостно убил Карлу Нобл и спрашивал у Алисы Буш, верит ли она в бога, и оставил ее в живых после положительного ответа.

Он знал, что Томми как-то убил кота, и его матери пришлось скрывать трупик животного, закопав его в своем садике.

Он думал, что преступления нельзя было избежать, потому что в нем нет вины общества, нет тех слагаемых, которые могли бы сложиться иначе и привести Томми и Кита к другому исходу.

Он думал, что зло зародилось в их сердцах от чрезмерного увлечения друг другом, от нездоровой привязанности, отвратившей от них всех вокруг.

Он думал, что такие вещи не исправить дружеской рукой и родительской любовью.

У него были соображения по поводу причин: возможно, Томми дурно повлиял на Кита.

Возможно, они обиделись на отеческое наставление директора Деррика.

Возможно, они насмотрелись боевиков или наигрались в эти отвратительные жестокие компьютерные игры.

Скорее всего, так и было. Кругом транслируется насилие, и жестокость в любом ее виде могла повлиять на слабый податливый характер Томми и равнодушный характер Кита.

Возможно, они думали, что все это — лишь игра.

Алекс закончил так:

— Я повзрослел за один день и хочу сказать: мы ваши дети, и иногда вам хочется нас побаловать, но будьте с нами беспощадны. Следите за каждым нашим шагом, проверяйте наши компьютеры и бумаги, наши звонки, наших друзей и наши тайники. Пусть сейчас мы будем обижаться и ругаться, но потом поймем, сколько любви и заботы вы вложили в сохранение наших жизней.

Миссис Митчелл прослезилась и вытерла глаза платочком, а на следующий день наставление Алекса появилось на страницах всех без исключения газет, выделенное жирным шрифтом.

После выступления Алексу стало плохо, и этот факт уничтожил лагерь сомневающихся в его искренности.

Выходя из здания, придерживаемый матерью, он услышал еще один вопрос, но не нашел журналиста, который бы его задал.

«Привет, парень. Меня зовут Бретт. Квартирка свободна?»

Мир накрыло сетью кровеносных сосудов, съежило в шар жуткого глазного яблока, и Алекс заскулил, вырываясь из рук миссис Митчелл. Покрытого испариной, в измятой рубашке, его сфотографировали в последний раз и запихнули в машину с помощью подоспевшей охраны.

На заднем сидении хорошо кондиционированного автомобиля, предоставленного ему вместе с водителем от щедрот мэра города, Алекс пришел в себя, вытер пот со лба и сказал:

— Дай фляжку.

— Алекс, — пробормотала миссис Митчелл, — мы же договаривались… пока у тебя стресс, я позволяю тебе глоточек, но после — ни капли алкоголя.

Водитель не шевельнулся. Ему было жалко парнишку, который попал в такую передрягу, и, по справедливости, глоток виски никому еще не мешал, так что мамаша явно дурит.

— Мой стресс закончился? — безжизненным голосом спросил Алекс. — Ты знаешь, что мне пришлось пережить? Ты понимаешь, что я видел?

— Конечно, понимаю, — растерялась миссис Митчелл. — Я пытаюсь тебе помочь…

— Ты ничего не понимаешь, тупая старая корова!!! Дай сюда виски! Дай сюда фляжку, я сказал, или отправляйся под ствол двух психопатов и не возвращайся, пока не поймешь меня по-настоящему!