Это один уровень смыслов. Другой заключался в том, что Кейза не заключала договор с Солнечными и не отвергала его — и если Возлежащие на Дне хотели напомнить мне о нашем былом единстве, то лучшего места для встречи нельзя было найти: там, где волею судьбы сохранился осколок мира, в котором мы еще не были разобщены и не делились на тех, кто отверг договор и тех, кто его принял. И, наконец, третий, самый поверхностный — но не исключено, что именно он и был подлинным — смысл состоял в том, что нам обоим нравились эти Сады. Кейза была омерзительной, вечно стенающей тварью, беспрестанно упивавшейся жалостью к себе, но сила, которая от нее исходила, смешиваясь с иными силами Преисподней, Сопряжения или даже Небес, порождала подчас поразительные по своей сути и облику места, привлекавшие своей утонченностью не только нас, но также младших богов и бессмертных нижних небес, и в этом тоже заключалось действие силы Кейзы — ведь чужое горе манит к себе, по крайней мере, поначалу.
В Садах Печали росли удивительные деревья, листва которых состояла из пепла; ни стволы, ни ветки, ни что-либо еще в этих деревьях не было прямым, все изгибалось самым причудливым образом, а в гуще серой листвы блуждали холодные огоньки. Густая трава мерцала как сталь, и была столь же остра; ее можно было бы назвать высокой — если бы она не стелилась по земле; блуждающий ветер постоянно менял ее рисунок, отводя острые стебли от ног того, кто по ней ступал, и все же идти по этой траве, не получая ран, было невозможно: случайные мелкие порезы в скором времени превращали и одежду, и обувь, и кожу на ногах в кровавые лохмотья.
Впрочем, тут были и каменистые участки, свободные от растительности: нагромождение скал, которые казались костями огромных чудовищ; можно было долго бродить по «когтям» и «рогам» этих исполинов, любуясь рощами деревьев с пепельной листвой и других деревьев, чья листва была алой, а из сломанных веток вместо сока капала кровь. Заросли колючего кустарника, стегавшего всякого, кто проходил мимо них, росли на склонах невысоких гор; их листья сужались к концам, превращаясь в тонкие и прочные шипы, полые внутри — вонзаясь в кожу, шип оставлял внутри демона или человеческой души, заманенной в Весхайси, крошечное семячко, которое со временем прорастало, убивая своего носителя изнутри.
Мы гуляли по тропинкам Весхайси, каждая из которых, в конечном итоге, приводила либо в топи, либо в заросли шипастого кустарника, либо к обрывам на возвышенностях — но никогда не проходили весь путь до конца. В Садах Печали можно иногда прогуливаться, но не жить; по их тропинкам можно идти, но завершать этот путь лучше не стоит. Мы молчали, любуясь тем, что нас окружало: кажется, Асо не была здесь также давно, как и я. Она была в человеческой форме, которую по непонятному капризу всегда предпочитала формам демонов: бледная женщина в платье, будто сотканном из темного дыма. Я принял облик Льюиса Телмарида: правая сторона — тело мертвого чародея, левая — беспроглядная тень.
— Ты изменился, — заметила Асо.
Я искривил правую часть рта в подобие улыбки.
— Не так сильно, как кажется.
Она неопределенно качнула головой. Спустя еще десять шагов она сказала:
— Ты знаешь, зачем я тебя пригласила.
Это был не вопрос, а утверждение.
— Догадываюсь.
— И ты уже решил, что ответишь мне?
Теперь настала моя очередь для неопределенных жестов.
— Большую часть моих ответов ты и так прекрасно знаешь.
Десять шагов тишины…
— Почему «нет»? — Спросила она. — Я понимаю Лицемера — он непоправимо искалечен и скорее разрушит этот мир, чем научится жить в нем. Понимаю Безумца — решение заключить договор с врагом было бы слишком рациональным, слишком правильным поступком, чтобы он мог принять его… Понимаю Солнечного Убийцу, его цель — уничтожить весь этот мир, для того он и был создан, вся его природа, все побуждения, вложенные в него Отцом, требуют этого. Наверное, если подумать, я смогу понять и других… Но ты… Ты действительно хочешь увидеть, как гибнет Сальбрава? И ради чего? Ради того, чтобы воцарился хаос и следствия вернулись к своим причинам, и ты вновь мог встретиться с Властелином, которого предал? Какой в этом смысл? Я не понимаю.
— Мы не знаем, захочет ли Убивающий разрушать Сальбраву, или же ограничится местью Золотому Светилу. Во всяком случае, его титул указывает на второе…
— Ты знаешь, что захочет. — Прервала меня она.
— Не знаю, — я пожал плечами. — Я бы не стал загадывать. Отец выбросил в сотворенный мир его силу бесконтрольной и неорганизованной и мы потратили немало времени, чтобы упорядочить ее и помочь сформироваться личности в этом потоке… Мы старались уберечь его от Солнечных в первую очередь потому, что от взаимодействия с ними его сила начинала расти взрывообразно, и быстро переходила те рамки, которые он мог контролировать, а бессмысленного разрушения всего и вся мы тогда не хотели. Нашим союзом руководил Истязатель и все признавали его первенство; Лицемер мог сколько угодно требовать немедленной атаки на Эмпирей, но всегда оставался в меньшинстве. Кончилось все это тем, что Солнечные нас переиграли: личность, которая должна была контролировать безграничную разрушительную силу, выпущенную в мир Отцом, сделалась уязвимым местом этой силы. Элайна задурила мальчику голову, он обратил свою силу против себя и впал в беспробудный сон, и тогда явились Солнечные во главе со Светилом, и выбросили Убийцу вон, а его гробницу запечатали Мировым Столбом. Я веду к тому, что ошибочно думать, будто бы можно предугадать будущие поступки Убийцы только на основании тех стремлений, которые вложил в него Отец.
Читать дальше