Андрей Смирнов - Бог Непокорных

Шестеро женщин продолжали растирать тело короля; Сэаль склонилась и обхватила ствол члена губами, ее губы скользили вверх-вниз, а пальцы левой руки обхватили член перед губами и двигались в одном ритме с движением головы. Мышцы ее рта сжимали член Теланара то чуть сильнее, то слабее; язык то лизал головку, то скользил по уздечке; затем амплитуда движений головы Сэаль увеличилась, ее губы стали доставать до основания члена; а Теланар ощутил, как его плоть проникает в узкое, сдавливающее со всех сторон отверстие. Его наслаждение стало еще острее и сильнее; ему захотелось заполнить собой эту женщину полностью, войти в ее тело целиком, слиться с ней до неразличимости. Любой частью ее тела он владел, как своей собственной; не было никакого скрытого сопротивления, даже самого слабого и подавленного: Сэаль как-то сказала королю, что для того, чтобы иметь возможность делать ему глубокий минет без кашля и рвотных спазм, она много дней подряд тренировалась то с длинным огурцом, то с кукурузным початком. Возможно, имей он безумную фантазию проделать новое отверстие в ее теле, она бы собственными руками сделала бы надрез на своем животе, или на груди, или на любом другом месте, которое ему приглянулось — и принимала бы его член в эту рану до тех пор, пока не умерла бы от потери крови и внутренних повреждений. Чужие мучения не доставляли Теланару удовольствия, но несколько раз он делал Сэаль больно для того, чтобы посмотреть, как она будет реагировать и есть ли предел у ее любви и самоотдачи. Предела не было — во всяком случае, он его не нашел — она стонала от боли, но не просила прекратить; в глазах ее была все та же бесконечная нежность и ни малейшего сопротивления его действиям.

Между тем, движения Сэаль стали интенсивнее, губы сжимали ствол Теланара плотнее чем раньше; его мысли, чувственные ощущения, атмосфера, близость этой женщины — все слилось воединой, король часто задышал, а потом судорожно вдохнул воздух, его тело выгнулось и несколько раз содрогнулось. Сэаль проглотила все семя, которое он излил, но не отпустила его член, а продолжала держать во рту, нежно поглаживая языком и посасывая. Когда он поднял голову, чтобы взглянуть на рабыню, то увидел, что она смотрит на него и улыбается краешками губ. Не отпуская взгляда, она медлено двинула голову вперед, полностью захватывая член Теланара, а затем, все так же медленно, но уже сжав губы, назад, выжимая из него последние капли спермы.

Теланар расслабленно вытянулся на ложе. Тело пребывало в приятной истоме, движения рук прочих рабынь стали легкими, поглаживающими… Спустя минуту он поднялся и позволил накинуть на себя халат, затем он поманил Сэаль за собой. Вместе они прошли в багряную спальню и легли на широкую кровать под балдахином. В корундовой спальне Теланара ждала одна из наложниц — кажется, сегодня была очередь Лиады эс-Кэле, белокурой дочери барона Дагинрада — но сегодня ей придется поскучать в одиночестве. Сэаль давала королю то, что не могла дать ни одна из женщин в его гареме — подлинную, совершенную любовь, абсолютное принятие — и он проводил с ней больше ночей, чем с любой другой из принадлежавших ему женщин. Сэаль обняла его и прижалась; ее тело подходило к его телу так идеально, как будто бы они были созданы специально для того, чтобы дополнять друг друга. Теланар гладил ее по волосам, плечам, спине, расспрашивал о каких-то мелочах, случившихся за день — мелочах такого рода, какие его, властителя огромной и чрезвычайно разнообразной страны, переживающей тяжелое время, интересовать никак не были должны — но они его интересовали, и Сэаль рассказывала о всей этой ерунде, о прошедшем дне и бытовых мелочах, и он слушал ее, посмеивался над забавными ситуациями, комментировал пересказ разговоров рабынь, наложниц и наложником — а рука его продолжала гладить спину Сэаль, и затем к ней присоединилась вторая, которая легла на упругую грудь и принялась ее поглаживать; рассказ Сэаль стал перемежаться с постанываниями, ее собственные пальчики прикоснулись к члену короля и стали поигрывать с ним; при этом она продолжала рассказ, зная, что Теланару нравится мучить ее, заставляя одновременно и говорить о чем-то, и отдаваться страсти — мучение состояло в невозможности сосредоточиться на чем-то одном. Впрочем, настал момент, когда эта игра ему наскучила, и он прервал рассказ, закрыв губы женщины поцелуем; легкий привкус собственного семени на ее губах его никогда не смущал.