Андрей Смирнов - Бог Непокорных

— Кто там скрывается? — Жестко и холодно спросил Теланар, проникая пальцами в ее влагалище.

— Аааа… не знаааю… — Простонала Сэаль; в ответ движения Теланара внутри нее стали более грубыми и жестокими. Ее стоны сделались громче, почти перешли в крики, но ни намека на попытку отстранить руку мучителя или сжать ноги не было предпринято: он был полным ее господином и имел право делать с ней все что угодно; его власть она принимала не только внешне, как иные рабыни и наложницы, но и глубоко внутри, всеми своими чувствами и мыслями, принадлежала ему вся, и не стала бы защищаться, даже если бы вместо пальцев он бы использовал нож.

— Говори. — Приказал Теланар, и она заметалась на подушках, мешая слова с криками, потому что не могла ни ослушаться короля, ни отстраниться от того, что он делал с ее телом:

— Я не знаю, кто… но… столько слухов… о бессмертных… живущих… под видом… людей… и потомков… людей… и демонов… или духов небес… и стихиалей… призови… их… пусть… умрут… ааааааа!…

Теланар замер, думая, что ослышался, но в этот же самый момент тело Сэаль сотряс оргазм, и говорить она стала уже не способна. Он смотрел, как она содрогается, и упивался своей властью над ней, а когда спазмы стали реже, вынул из нее свою руку и вошел в нее обычным способом. Ее спазмы возобновились; он двигался резко и сильно, желая доставить ей мучение, но каждый раз мучение становилось для нее наслаждением.

— Что ты сказала? — Спокойно и как-то повседневно спросил король, продолжая резкие и сильные толчки.

— Призови их и пусть… — Она вцепилась в его плечи и выгнулась, потому что ее накрыл новый спазм; после паузы она продолжила фразу:

— …пусть умрут. Тогда… их родичи… бессмертные… и демоны… и духи… явятся с Небес… или из Ада… чтобы отомстить… Орденам…

Сэаль закричала, когда его движения стали особенно сильными и резкими; и рычание Теланара смешалось с ее криком, когда король Ильсильвара вновь кончил в лоно своей любимой рабыни. Тяжело дыша, он перевалился на бок, а затем улегся на подушки. Сэаль приподнялась и накрыла их обоих тонким одеялом: не смотря на холода за окном, королевские покои отапливались исправно, и в этой части дворца обычно бывало жарко, чем холодно.

Теланар повернулся к ней, несколько секунд смотрел глазами, мутными от усталости и пережитого наслаждения, а затем закрыл глаза и уснул, продолжая сжимать ее руку, словно большой ребенок. Сэаль лежала рядом и ждала, пока он уснет; глаза ее оставались ясными и чистыми, как безоблачное ночное небо в новолуние. Затем она высвободила руку и выскользнула из-под одеяла; набросил что-то из одежды, подошла к зеркалу и вгляделась в свое отражение. В комнате царил полумрак, но даже в полной темноте она видела не хуже, чем при свете. Черты ее лица самую чуточку изменились: это были микроскопические изменения, которые не смог бы заметить ни один человек; но все же они имели значение, поскольку оказывали влияние на разум, минуя сознание. При общении с Теланаром она добавляла в свое лицо черты его матери, что усиливало его ощущение полного принятия, которое она всегда старалась ему сообщить: ребенок внутри сильного и зрелого мужчины, властвующего над огромной страной, откликался на ее манипуляции, безраздельно доверял ей и принимал ее советы. Секс — всего лишь способ ненадолго и не в полной мере вернуть чувство абсолютного слияния с другим человеком — то самое чувство, которого человек навсегда лишается, когда рождается на свет.

Но теперь эту маску следовало временно отложить в сторону; Сэаль самую малость сместила черты лица так, чтобы напоминать Джийндану, юному любовнику писаря Мангафа, его первого партнера, память о котором запечатлелась в сердце Джийндана навсегда. Мангаф часто советуется с любимым юношей, ведь последний изобретателен, находчив и поэтичен; она внушит Джийндану несколько идей и речевых оборотов, которые тот затем сообщит королевскому писарю. Теланар редко диктовал свои указы полностью, предпочитая отдавать писарям и придворным соответствующие задания, а потом подписывать принесенные бумаги, поэтому важно, чтобы Мангаф в послании к ильсам, через земли которых продвигались захватчики, расписал все более-менее верно, без лишних фантазий.

Закончив корректировку внешности, Безликая бесшумно выскользнула из королевской опочивальни, оставив короля Ильсильвара на измятых багряных простынях, под атласным балдахинам, среди стен, закрытых багряными и красными тканями.