Сергей Марьяшин - Роботы божьи

Люба кивнула. Пальцы, которыми она держала сигарету, едва заметно дрожали.

"Да она здорово волнуется", ― подумал Егор.

― Увы. Человечество обладает мерзким свойством превращать божий дар в отраву. Со временем началось размежевание по типам и квадрам. Люди осознали, что определяющие в жизни вещи полностью зависят от соционического типа. Выбор друзей, политические взгляды, склонность к тому или иному мировоззрению, способность к профессиям... вообще все! С точки зрения соционики, люди похожи на шахматные фигуры: каждый силен в чем-то своем и неизбежно имеет специфические, свойственные его типу слабости. Каждый тип имеет свои плюсы и минусы, но вместе они составляют ансамбль человечества, из которого нельзя изьять ни одного участника без ущерба для целого!

Она встряхнула головой, чтобы убрать упавшую на лицо прядь пшеничных волос.

― Создатели соционики были людьми широких взглядов. Они понимали, что все типы одинаково ценны. Простые же люди видели только преимущества своего типа и недостатки чужих. Они настаивали, что их тип, их квадра ― лучшие! Естественно, они старались по возможности иметь дело только со своей квадрой. Даже в ресторанах и транспорте предпочитали сидеть рядом со своими. Пришлось привлекать математику для решения проблемы рассаживания попутчиков. Никто не хотел соседствовать с человеком некомфортного социотипа.

― Что тут плохого? ― пожал плечами Егор. ― Понятное желание, по-моему.

― Плохого ничего, пока не начались перегибы. Люди стали массово отказываться от контактов с представителями других квадр. Каждый стремился вести бизнес со своими, читать книги, написанные людьми своего типа, смотреть фильмы с актерами-дуалами, голосовать за политиков из своей квадры. Даже дантистов старались выбирать из своих. Я больше скажу: в цивилизованных странах прошли соответствующие парламентские реформы. Парламенты стали четырехпалатными, по числу квадр.

― А как они узнавали социотип писателей? ― заинтересованно спросил Егор, считавший себя, в силу профессии киберписателя, причастным литературе.

Люба посмотрела на него с удивлением.

― Вы никогда не видели старых книг?

Егор помотал головой. В музее литературы на Покровке, куда он недавно ходил с Ниной, книг за этот период почему-то не было.

― Мама рассказывала, что семейная библиотека погибла при Потопе. А других книг тех времен мне не попадалось...

― По значку на обложке. Кружок цвета квадры, в нем аббревиатура социотипа автора. Но в случае крупных писателей в этом не было нужды, их типы и так все знали.

― Читать только авторов своего типа... ― задумчиво проговорил Егор. ― Это уже слишком, по-моему.

― Это как раз легко понять. Только когда читаешь книгу писателя одного с тобой типа, возникает то редкое созвучие, когда кажется, будто автор говорит твоими словами: что ты сам сказал бы так, если бы обладал писательским даром. Это волшебство ― когда книга говорит твоими мыслями...

Егор промолчал. Завороженный рассказом Любы, он не хотел спорить. Она, как заправский лектор, продолжала:

― Дальше события разворачивались печальным образом. Началась сегрегация общества. Линии разлома проходили не по имущественным классам и этническим группам, как раньше, а по типам и квадрам. Должности в компаниях и на госслужбе принудительно распределяли согласно типам соискателей. Ввели законодательный запрет на профессии, не входящие в список рекомендованных для данного социотипа. Появились раздельные детские сады и школы. В мире победившей соционики детей неподходящего типа разлучали с родителями и отдавали в детские дома, подбирая им там комфортные группы. Кончилось тем, что квадры стали воспринимать как индийские варны. Причем никто, естественно, не хотел быть шудрами ― отверженными, предназначенными для выполнения непопулярных и малооплачиваемых работ. Возник новый термин: соционический шовинизм. Так называли попытки навязать обществу ценности своей квадры или даже типа ― то есть, поднять престиж проявлений своих сильных функций и низвести и обесценить слабые, которые одновременно являются сильными для других типов. Это привело к соперничеству между квадрами и угрозе гибели общества.

― Может быть, внедрение соционики слишком форсировали? ― предположил Егор.

― Конечно, были и перегибы, и ошибки. Хотя они и близко не могли сравниться с тем, например, как в России внедряли марксизм.

Люба нервно затянулась и с шумом выдохнула дым.