Евгений Сапожинский - Дурацкое пространство

— Проектор ставить сюда? — задумался вслух я.

— Да, сюда, а куда же еще? — почувствовав себя немного идиотом, я начал устанавливать аппаратуру и ее подключать. Повесить экран оказалась для меня хрен знает насколько сложной задачей. Домой! Как я хотел уйти!

Наконец шестнадцатая-первая была налажена, я крутнул рукоятку, Маргарита уселась (у меня мелькнула мысль, что для нее не существут разницы, где сидеть — то ли в так называемом кинозале, то ли дома в тапках или без оных), закурила, естественнно, и я начал демонстрацию. Пленка шла хорошо.

Рваные желтые облака. Странно. Ведь это черно-белая фильмокопия? Я моргнул и слегка врезал себя по глазам, так, чтоб всплакнуть. Появилось немного слез.

Кадровое окно уходило — копия была явно высохшей. Только бы не порвалась перфорация. Этот сеанс был для меня маленьким адом, репетицией, репетицией чего? Чего-то глубоко интимного, как смерть? — я молился только об одном: чтобы не разорвало пленку. Слишком много выпало сегодня на мой вечерок, если называть им вторую половину дня (ведь приходили дряни с тупыми орущими киндерами и требовали от меня мультиков для них. Целлулоид). Покрутив довесок, где, кроме титров, почти ничего и не было, если не считать трех-четырех маловразумительных кадров, претендующих на какой-то непостижимо дурной смысл, я остановил проектор. В комнату упала тяжелая тишина.

Маргарита, не торопясь, выкурила гадкую сигарету какого-то явно американского производства. «Пэлл Мэлл», «Л и М», «Мальборо» или что-то в этом духе. Потом закурила еще одну. Какая гадость!

Я стоял у проектора. Мне хотелось домой. Отпустите ли вы меня, госпожа? — вертелась в голове мыслишка.

А фильм-то был не дурной, честно говоря. Уж сколько раз я его просмотрел — а все чем-то цепляет. Не спрашивайте мнения критиков о качестве кинокартины, если вы не идиот. Да, я знаю: вы читали журнал. Не спрашивайте зрителей. Спросите киномеханика. Он вам никогда не солжет.

Я начал сворачивать аппаратуру. Первым делом — экран, затем в кофр полетели колонки. Блин, тяжело. Тяжело. Поясница стала раскалываться. Усилитель. Слава богу, на маленьких лампах, хотя и весит тоже немало. Где эти ваши транзисторы? Э-эх. Еще говорят, существуют какие-то микросхемы. Для меня это темный лес. Транзисторный усилитель (я его видел) по габаритам не так уж и сильно отличается от лампового. Когда все несешь на своем горбу, впрочем, даже сто граммов — не такой уж маленький груз.

Безумно захотелось присесть. Вот, внезапно. И кресло было. Я не позволял себе расслабляться в доме клиента — не потому, что был щепетилен и горд, а потому, что знал по собственному горькому опыту: дальше будет тяжелее. Проволочешь аппаратуру каких-нибудь пятьдесят метров, выйдя из дома, а затем сядешь на поребрик, или что там подвернется, и начнешь ловить такси, а оно безумно дорого. Прощай, заработок. Все это вечернее шоу превратится во пшик: дохода хватит лишь на то, чтобы купить два литра кефира и батон. Либо буханку черного, тут уж придется выбирать. Так-то.

Люблю кефир.

А Маргарита любит коньяк. Я куртуазно отнекивался, но из вежливости в конце концов принял угощение. Думал, посошок. Присел. Сиденье слегка провалилось, но, в общем, было приятно. Я побарабанил пальцами по подлокотнику (звук вышел глухим) и задумался о том, что неплохо было бы приподнять задницу. И уйти. Нет. Я сидел.

Устал я, братцы. Устал. Виски вспотели; потянулся было к карману брюк, дабы вынуть носовой платок и вытереть пот, но вспомнил, что до последнего времени не заставал себя за подобной галантной привычкой.

Маргарита явно хотела что-то сказать и не решалась. Мне было непонятно, как помочь ей, хотя все мои силы уходили на это. Мыслишки раскалывали черепок. Мне вспомнилось, как с одним придурком на шикарной по тем временам «тройке» мы выехали за город и заблудились. Виноват был я, неверно указав дорогу. Не представлял себе, как это выведет водилу из себя. Он чуть не набил мне морду. Крюк в каких-то десять километров был ему ножом в сердце. Или еще куда-то. Ведь, понимаешь ли, сколько бензина сожгли, да ладно. А вот шины-то новые, и покрытие новое, шершавое, еще не укатанное. Мне тоже захотелось дать ему по морде. На кой ты купил тачку, чтобы ездить на ней или причитать о никчемности бытия? Вот такой я.

— Хочу спать, — Маргарита со стуком потянула край дивана, на котором до сих пор сидела. В мою задницу впились осы. А может быть, клещи. Вкупе с этими явлениями было очень нелегко поставить стопарь на столик (она налила мне в стопку), да ведь и насекомые не дремали. Я для порядка прокашлялся. Явно было пора уходить.