Владимир Кожевников - Забытый. Литва

— Не-е-ет! Разбежались бы, как зайцы, только лови, да в мешок. Но теперь что уж... После драки...

Всадники по-прежнему к лесу не приближались. И правильно делали. Станислав то и дело хватался за лук, и Бобер то взглядом, то голосом одергивал его. Разведчики собрались вокруг Бобра поплотней, спокойно поглядывали на поляну.

Там быстро успокоились. Потушили пожары, оделись, переловили коней, поутихли.

Прошло еще минут десять, и тут наконец показались пешцы. Три небольших отряда, человек по пятьдесят, направлялись к лесу.

— Ну вот. Эти к нам. Пора сматываться. — Бобер огляделся, махнул рукой. Разведчики поднялись и быстро, ступая след в след друг другу, бесшумно зашагали в чащу.

Митя пошел вслед за дедом. Сзади топал монах. Утренний лес обволакивал тишиной и покоем. Ночные приключения как-то не будоражили. Вроде бы радоваться надо: первый бой и так удачно. Но то ли бессонная ночь с непривычки, то ли пережитые волнения действовали, Митя очень скоро и сразу почувствовал усталость, неодолимо захотелось спать. Глаза закрывались сами собой. Он начал спотыкаться, раз наступил деду на ногу, другой...

Тот остановился и внимательно взглянул на внука:

— Что, вояка, спишь?

— Сплю... — равнодушно сознался Митя.

— Молоде-е-ец! — протянул дед. — Крепка у тебя, значит, натура, коль ты после этакого — спишь. Только потерпи до острова. Отец Ипат, развесели князя, расскажи ему байку.

— Сейчас, — отец Ипат криво ухмыляется. — Я вот крапивы наломаю. Как споткнется, так крапивой по шее, самое от сна средство.

Они тронулись дальше. Монах вправду сломил две большущие крапивы, шел, помахивая ими, и то ли напевал, то ли бормотал что-то про себя. Со стороны он казался очень спокойным и довольным собой, но на самом деле... Он все вспоминал этот момент на поляне... Как забыл все на свете, понесся, старый пес, со всех ног... и рук и четверенек... »Забоялся, что отстану... А мальчишку бросил! Если бы не Гаврюха, пришлось бы тебе Митеньку хоронить. — Мороз пошел у него по коже, он то и дело передергивал плечами, ежился. — Одного... Из всех одного! Вот было бы... И все из-за тебя только, мудак, скотина, бурдюк с дерьмом!»

Увидев, что Митю опять стало мотать по тропе, он махнул его тихонько крапивой по шее, — тот подпрыгнул и пошел ровно, — и вдруг, приводя в изумление идущих сзади разведчиков, принялся хлестать себя по физиономии, приговаривая:

— Скотина! Скотина! Скотина!..

* * *

Войны дальше не получилось. Кейстут успел разбить Жигмонта до того, как к нему подошли подкрепления. Краковский полк наткнулся на войско Любарта, был крепко потрепан и отброшен по направлению к Белзу.

Хунгары, не дождавшиеся союзников и получившие известие о поражении Жигмонта, поспешно отступили тоже к Белзу. Куражу после Бобровой вылазки у них сильно поубавилось, а вид остатков краковского полка, встретившего их в Белзе, вовсе поверг в уныние.

«Бобрам» так и не пришлось соединиться с Любартом. На сосновый остров, где Бобер ждал своих гонцов, те вернулись с вестью о Любартовой победе и приказом вновь выйти на ту самую поляну. Но когда Бобер вернулся туда, стало известно, что Жигмонт уже вступил в переговоры с Кейстутом от имени короля Казимира.

Потянулись посольства, миссии, послания, разговоры.

Бобер увел своих домой, и первая Митина кампания на том закончилась. Боевого опыта он не набрался, зато приобрел нового друга.

За Гаврюхой они с отцом Ипатом ухаживали, как за родным. Митя только никак не мог понять, чего монах-то так старается.

Гаврюха очень стеснялся сначала вниманием княжича и особенно монаха, которого считал очень важным, недоступным человеком.

Но понемногу, когда попривык, открылся и оказался очень сметливым и умным, симпатичным парнем.

Когда перебитая ключица его срослась, начала подживать, Гаврила схватился за меч, любимое свое оружие, стал помахивать им, насколько хватало сил в руке и терпения к боли в ране.

Митя присмотрелся и поразился: меч в руке дедова отрока летал совсем не так, как учили его, Митю, совершенно не по правилам, но легко и естественно, как-то сам собой.

— Как это у тебя?

— А?! Нравится!? И рука не устает!

— Но ведь Станислав по-другому учит.

— Учит... Только помахай по его, в момент устанешь.

— Да устанешь — ладно. А вот если по-твоему махать, под ребро не схлопочешь?

— Не-а!

— Ну а вот пошел у тебя меч вниз, а тебя бьют вслед, сверху! Ведь надо подставку делать...

— Ну и делай! Но не так. Если ты меч против его хода, навстречу удару дернешь, то что получается: его надо сначала остановить (тратишь силы и время!), а потом разогнать в другую сторону (тоже силы и время). А ты его по ходу пусти, только поворачивай по кривой навстречу удару. Путь он пройдет больший, зато скорость не теряется, при этом силу свою не тратишь и во времени не проигрываешь — это от скорости меча зависит. Потому что не надо его останавливать, а потом разгонять... Понимаешь смысл? Вот давай попробуем!