Виталий Каплан: Трудно быть чёртом

– Что за обстоятельство? – полюбопытствовала Настя.

– Дари не имеют права заводить семьи, – твёрдо произнёс Игорь. – Как раз чтобы не сложилось сословие, чтобы кровная связь не затмила долг по отношению к Ладони, к земле, к подзаботным. Вы что думали? Быть дари – это кайф? Барон нежится на перинах, жрёт деликатесы и тискает сенных девушек? Выкиньте из головы все эти ваши здешние картинки. Дари жертвует личным счастьем ради всего народа.

– А секс без брака тоже запрещён? – Настя посмотрела как-то непонятно.

– У нас нет секса, – грустно поведал Игорь, – у нас есть любовь. Но чтобы остаться дари, ты должен не доводить дело до появления детей. Поэтому… да, сложно…

– И как же лично вы обходитесь? Впрочем, извините, – спохватилась Настя, – вопрос бестактный, можете не отвечать.

– Искусство помогает, – просто ответил Игорь. – Это не так уж сложно, заглушить зов плоти. Несложно… но неприятно. И не всегда, кстати, получается.

– Знаете, раз пошла такая пьянка, – вздохнула Настя, – то должна вам признаться, что я некоторое время назад пошарила в интернете, пособирала информацию на вас. Всё-таки, уж простите, было у меня подозрение, что интерес у вас ко мне не чисто журналистский, что, как бы это сказать, клинья подбиваете. Так вот, о вас ходят слухи как об известном сердцееде. Будто бы вы переспали чуть ли не с половиной столичной богемы…

– И это правда, – признал Игорь. – Половина-не половина, но в богеме девушки иногда попадались очень… липучие. Послать их подальше мне не позволяло воспитание… да и из образа выходить не стоило. Я привозил их к себе домой… и у них были восхитительные ночи. Им снились дивные сны о большом сексе. Уж на это моего владения Искусством вполне хватало. Утром они уходили счастливые… добились своего.

– И не стремились к продолжению? – не поверила Настя.

– Стремились, конечно, – вздохнул он. – Но тут уж отшить и без всякого искусства несложно. Я, как вы, наверное, прочитали на форумах, не любитель продолжительных связей…

– Бедный вы бедный, – рука Насти чуть было не коснулась его волос, но в последний момент отдёрнулась. – Скажите, а вот этот ваш вид – он настоящий? Вы, Гарран Миарху, действительно так выглядите? Или тоже прикрытие?

– Да как вам сказать, – замялся Игорь. – Видите ли, был действительно такой малоизвестный московский журналист Игорь Ястребов. Пять лет назад он попал в автокатастрофу и погиб. Наши воспользовались ситуацией, Ястребова подменили мною прямо в морге. Тут ещё и повезло – мы действительно с ним довольно похожи, одинаковое телосложение… а с помощью Искусства чуть изменили черты моего лица. Во мне все и стали видеть Игоря Ястребова. Тем более, близких родных у него нет, рос в семье матери-одиночки, единственный ребёнок, мать умерла за год до его гибели… Есть дальние родственники где-то на Урале, но они последний раз видели Игорька в пятилетнем возрасте. Женат Игорёк тоже не был, с девушками поддерживал примерно тот же стиль отношений, что и… скажем так, после. На паспорте фотография двадцатилетнего… Коллеги-журналисты знали, что полгода Ястребов валялся по больницам, что сшивали его буквально по кусочкам… после этого мельчайшие отличия вряд ли кто заметил…

– А вы можете… – замялась Настя, – показать настоящее лицо?

– Только на несколько секунд, – предупредил Игорь. – Иначе наведённый образ отклеится.

Он закрыл глаза, задержал дыхание. Вызвал знак «Зеркало вод», сосредоточился…

– Спасибо, – вежливо поблагодарила Настя. – Верните назад. Раньше, по-моему, было лучше.

– Уж какой есть, – Игорь попытался подбавить в голос обиду, но не вышло.

– Значит, истинный дариец, – подытожила Настя. – Ладно, я всё поняла. Вернее, не всё. Вы много чего интересного рассказали – кроме самого главного. В чём именно заключается ваша работа? Каким способом вы обеспечиваете безопасность своего мира? Ведь Федя… – не договорила она.

Всё её, казалось, прочно обретённое спокойствие потекло, как тушь от слёз.

– Что ж, Настя, – вздохнул Игорь, – я отвечу. Мог бы и не говорить, сослаться на служебную тайну, но это было бы нечестно. Так вот. Мы не только отслеживаем людей, способных пробить коридор на нашу сторону. Это лишь, так сказать, надводная часть айсберга. Гораздо важнее, что случится, если такой коридор всё же пробьют. Кто к нам попадёт? Приземлённые, скучные обыватели – или люди высоких устремлений, живущие некими глубокими смыслами… Такие наиболее опасны, потому что их ум сильнее прогибает мироздание. Один Эйнтшейн, условно говоря, весит больше, чем миллион тинейджеров, чьи интересы – пиво, секс и компьютерные игрушки.