Василий Криптонов - Потерявшие судьбу

— Эмарис, — перебил его Левмир. — Я ценю заботу, правда. Но видишь ли, здесь я кое-что понял. Возможно, понял в каземате, возможно — раньше, когда пришел к тебе с той дурацкой просьбой. Или еще раньше. Может, я начал это понимать еще тогда, в поселке, когда сжигал беззащитного баронета.

Левмир вытянул руку вперед, продолжая говорить, и Эмарис увидел, как издалека, яростно хлопая крылышками, приближается маленькая серая птичка.

— Я не хороший человек. Меня не пугает смерть невинных. Если Солнце и Река могут равнодушно взирать на то, как гибнут миллионы, то почему я должен волноваться больше? Они умрут? Пусть так. Зато исполнена воля Реки, что прислала меня сюда. И плевать, если ее воля — это просто глупая надежда маленького мальчика, вытащенная откуда-то из глубины и облеченная в слова. Я не хочу в этом разбираться, не хочу рассуждать о добре и зле. Волнуешься, смогу ли я пережить смерть великой армии ради освобождения Запада? Не беспокойся. Я сам готов уничтожить их ради встречи с ней . Я помню, ради чего шел к Реке. Все остальное давно уже не имеет смысла.

Птица уже близко и летит прямо к Левмиру, к его вытянутой руке, словно летучая мышь, несущая весть.

— Если бы ты шел к Реке ради этого, Река бы вас не разделила, — сказал Эмарис. — Не она твоя страсть, парень. Путь к ней. Твоя бесконечная попытка стать вровень. И ты готов умножать эту бесконечность снова и снова, отбрасывая себя назад. Можешь смеяться, но я хорошо знаю свою дочь. Она бы не смогла спокойно глядеть на гибель даже котенка, не говоря о людях. А у тебя нет этого страха, и потому ты боишься. Потому готов свернуть горы, нырнуть в пучину войны и увидеть столько смерти, чтобы отыскать в ней ужас для себя. Починить свою душу. И тогда уже воссоединиться с ней.

— Пустые слова, — прошептал Левмир, когда в указательный палец вцепились коготки.

Поднес птицу к самому лицу, всмотрелся в бусинки глаз. Рука задрожала. Взгляд вновь переместился к точке на небосводе.

Издав измученное щебетание, птичка перескочила на плечо к Эмарису, и вампир вздрогнул, покосившись на нее. Когда же повернулся к Левмиру, успел заметить лишь его силуэт, который тут же распался на сотню таких же маленьких птичек. Стая устремилась вперед и вверх, туда, где все отчетливей прорисовывалось красное пятнышко в небе. Пятнышко, означающее смерть.

— «Пустые слова», — повторил Эмарис. — Похоже, сегодня малыш кое-что о себе узнает.

Открыв глаза в последний раз, Айри увидела кусочек голубого неба и ярко-красный бок воздушного шара. Должно быть, высоко поднялся. Холодно. Или просто знобит. Какая теперь разница.

Айри положила себе не закрывать больше глаз. Лететь к Солнцу и прятаться за фальшивой темнотой? Вот уж глупости!

Холодно, тошно, оборвать бы все мучения разом. Да нельзя, Солнце таких не примет.

Чтобы отвлечься, Айри принялась перебирать все свои счастливые воспоминания. Сначала из раннего детства. Вот они гуляют с мамой по берегу моря. Айри нашла огромную раковину, и мама смеется. «Ты мой маленький Лучик», — гладит по голове. Айри рада. Айри еще не уверена, что ее зовут Айри. Чаще всего она — Солнечный Лучик.

Еще несколько ярких картинок с улыбающимся маминым лицом. Потом улыбка меркнет, лицо бледнеет и превращается в красный воздушный шар. Айри бежит за ним. Спотыкается, падает, расталкивает собравшихся на улице зевак.

Никто ее не удержал, никто не утешил. Отец предавался скорби в одиночестве. Кажется, он забыл вовсе об Айри. И она бежала до самой пустыни и дальше, по пескам. Когда крошечное пятнышко воздушного шара скрыла тьма, Айри еще продолжала бежать. В памяти почему-то крутились легенды об Алой Реке, дойти до которой можно, только перешагнув отчаяние. Может, и здесь так же? Если совсем-совсем не сдаваться, то рано или поздно получится вернуть маму. Или не вернуть, а пойти с ней, куда поведет.

Рано утром обессилевшую княжну нашел пустынник. Не иначе как благодаря чуду один из этих странных молчаливых людей подошел так близко к людским поселениям, заметил занесенную песком девчонку и узнал ее. Пустынник донес Айри до самого дворца и, положив на крылечке, удалился. Он все время молчал, весь день. Айри тоже молчала. Наверное, они поняли друг друга так хорошо, как не смогли бы за годы болтовни. Айри поняла, почему люди уходят жить в пустыню — там спокойно и одиноко, нечего терять, кроме воды и еды. Пустынник понял, что за горе выгнало девочку в путь, и не позволил ей отправиться вслед за матерью.