Борис Гребенщиков - Аэростат. Течения и Земли

Окуждава родился еще в 1924 году, в семнадцать лет ушел добровольцем на войну, стихи и песни начал писать еще на фронте. Бог знает, как это отразилось на них, – но они какие-то другие, как неотсюда: с иным, незамутненным огнем внутри. Поиск Святого Грааля в мире, забывшем само это слово. И этот поиск изменяет самого человека, делает его другим.

Булат Окуджава. Фото Валерия Плотникова

Окуджава был первым. Высоцкий называл его своим учителем и духовным отцом, говорил: «Если бы не Окуджава, я не писал бы песен» [65]. На самом деле Окуджава был духовным отцом всего послевоенного поколения; он задал высоту отношения к жизни, показал, как все должно быть.

Говоря словами Конан Дойла: «Его душа истинного рыцаря видела… во всех женщинах недосягаемое совершенство, которое поднимало их высоко над грубым миром мужчин».

Написано как будто про Окуджаву. И еще: «…в смутные времена образ идеального рыцаря всегда был связан с поисками истинного света».

Рыцарская мудрость Булата Окуджавы кажется чем– то из другого века, но лучшее, что есть в русской душе, остается в этих песнях. Поиск истинного света – это всегда удел рыцарей. Эти вещи стали песнями, а значит, по пророческому слову Цветаевой, они продлились.

А значит, и поиск истинного света продолжается. {499}

Прошло уже достаточно времени, чтобы посмотреть на то, что происходило у нас дома в 70–80-е годы, а с тех пор уже успело стать мифом. Тем более что и я там был, мед-пиво пил, ну и так далее.

Итак, рок в наших краях появился практически тогда же, когда и во всей остальной обитаемой Вселенной. В 1968 году я уже ходил на концерты неофициальных групп, и надо сказать, вставляло не по-детски. Хотя концерты не были совсем легальными, найти их было элементарно просто – достаточно было в субботний вечер проследить, в какую именно сторону текут потоки бородатых и волосатых юношей в цветных рубашках с воротничками на пуговицах и столь же прекрасных дев.

А текли они обычно в какой-нибудь крохотный Дом культуры, где выступала одна из локальных знаменитостей.

Одна лишь беда: все местные коллективы специализировались на исполнении чужеземных песен; произведения на русском языке были не в чести. И вообще, большая часть людей была уверена, что русский язык и рок-н-ролл несовместимы.

Эту упадническую концепцию опровергла группа «Санкт-Петербург». И слова, и музыка, и поведение на сцене – все было в них сногсшибательно прекрасно.

«Санкт-Петербург». Фото А. «Вилли» Усова

К сожалению, студийные записи в то время не делались, а концертные были настолько низкого качества, что восстановить по ним что-либо сложнее, чем воскресить динозавра по обломку кости. Однако существует запись «Санкт-Петербурга», сделанная двадцать с лишним лет спустя после описываемых событий, но определенный шарм и драйв, который был в оригинальном «Санкт-Петербурге», все равно можно угадать. {500}

«Санкт-Петербург» пробил лед советской культуры, и вслед за ними потянулось племя младое и незнакомое. В то время как большая часть неофициальных музыкантов была занята построением собственных усилителей и колонок, небольшое меньшинство бросилось в полынью искусства, не имея за душой ни единого винтика. Как ни странно, именно их имена сохранила нам история.

У юноши по имени Майк, миниатюрного и худого, за душой была только плохонькая акустическая гитара; но рок-н-ролл он знал и обожал, как никто другой. Мы познакомились с ним в конце 70-х, уверили друг друга, что на русском языке писать нужно и должно; а потом встречались по нескольку раз в неделю у него на кухне и, подкрепляясь черным чаем, сквозь дым «Беломора» пели друг другу только что написанные песни.

Майк. Фото А. «Вилли» Усова

Он с самого начала держался и мыслил как звезда рок-н-ролла, неизъяснимой судьбой закинутая на промышленные окраины Петербурга. Как сказал поэт: