Шмуэль-Йосеф Агнон - Вчера-позавчера

Ицхак не ошибся ни в комнате и ни в хозяевах дома. Комната маленькая, но уютная, и хозяева дома – люди хорошие, и скромные, и не заносчивые, и доброжелательные со всяким человеком, как почти все ремесленники в Иерусалиме, которые кормятся трудом своих рук и ничего не просят для себя, кроме хлеба насущного, и необходимой одежды, и хороших учителей для сыновей, и подходящих женихов для дочерей.

Жил себе Ицхак в доме гравера и чувствовал себя, как мастер, который живет со своими коллегами. Хозяин дома делает свое дело внутри, Ицхак – снаружи. И поскольку ему не нужна комната днем, он позволил хозяину дома работать в ней, как и раньше. Работает хозяин дома в комнате жильца и удивляется, что тот платит за комнату. Непостижимы деяния Всевышнего. То, чем Он наказывает, этим же Он награждает. И все еще не иссякло милосердие Благословенного. Когда понял Ицхак, в какой тесноте ютятся обитатели дома, взял он к себе в комнату одного из детей и устроил ему постель на двух стульях, этому он выучился в доме отца еще при жизни матери. Гордится малыш перед своими братьями, те спят на полу, а он на кровати; обнимает мальчик Ицхака и шепчет ему на ухо: «Ицхак, я люблю тебя!» Целует его Ицхак в лоб и говорит: «Хорошо, хорошо. Главное, чтобы ты спал хорошо». Говорит малыш Ицхаку: «Уже сплю», – и подглядывает сквозь ресницы, видит ли Ицхак, что он не спит. Пока суть да дело, наваливается на него сон и он засыпает, а когда просыпается утром, оглядывается и удивляется, где же Ицхак? Ведь только что мальчик обнимал его за шею.

Со дня, как поселился Ицхак в Эрец Исраэль, не приходилось ему жить вместе с другими, если не считать первых дней, когда он скитался по углам у своих друзей, а потом жил в гостинице в Яффе. Вдруг он видит себя живущим в доме на равных с обитателями дома. И еще… Со дня, что он живет в Эрец Исраэль, не доводилось ему поиграть с ребенком, ведь большинство наших товарищей в Эрец либо – холостые, либо – нет у них детей. И теперь полюбился ему этот ребенок, и ребенок полюбил его. Забавлялся Ицхак с ним, и усаживал его к себе на колени, как делал Юделе с Вови, и повторял с ним: отец – а фотер, разбойник – а тотер… Сидит малыш и дивится на рифмы, которые катятся изо рта Ицхака, а Ицхак удивляется на малыша: до чего умный малыш, хватает слова на лету. Думает Ицхак: если бы был мой брат Юделе здесь, он бы рифмовал больше. Юделе – поэт и слагает рифмы. Но одно преимущество есть у Ицхака, которого нет у Юделе, а именно Ицхак умеет рисовать и рисует ребенку всякие смешные картинки, к примеру, собаку с палкой в зубах и всякие другие картинки, веселящие сердце.

Живет Ицхак в Иерусалиме, и ребенок, иерусалимский ребенок, забавляется у него на коленях, как будто он – брат ему, сын его матери. Задумался Ицхак: отец мой, и братья мои, и сестры мои – живут в галуте, а я – живу в Иерусалиме. Снова и снова осматривается Ицхак: неужели и вправду в Иерусалиме я? Приходят и толпятся перед его внутренним взором прежние картины, те, что он видел в изгнании. И две любви, любовь к Иерусалиму в мечтах и любовь к этому Иерусалиму, тому, что в действительности, приходят, и сливаются друг с другом, и рождают новую любовь, в которой есть что-то – от той и что-то – от другой.

Рядом с ним сидит хозяин дома, и трудится над своими изделиями, и вырезает на них виды Иерусалима и имя Иерусалима, и заливает буквы разноцветными чернилами. Посылают эти изделия за границу и продают в самых разных странах рассеяния, а святой народ, евреи, почитающие Эрец Исраэль, приходят и покупают их. Один покупает шкатулку для этрога, а другой – коробочку для благовоний, этот – пару подсвечников на субботу, а тот – ложку или вилку. Вспоминает резчик по дереву, что все те, кто покупает его вещи, – в изгнании, и нет у них ничего из Эрец Исраэль, только маленькая вещица эта из оливкового дерева; в то время как он – живет в Святом городе с женой и детьми. Чем отблагодарит он Восседающего на небесах, чем умиротворит своего Создателя? Если произнесением псалмов? Так не найдется псалма и псалма, чтобы не произносили его тысячи и тысячи раз; однако его ремесло есть у него в руках, и вот он старается делать все отлично, чтобы покупатели были довольны. На одном сосуде он изображает место, где стоял Храм, а на другом сосуде вырезает Стену Плача; на одном сосуде он изображает могилу праматери нашей Рахели, на другом – Двойную пещеру, а на третьем он вычерчивает Башню Давида. Братья наши в изгнании, если не посчастливилось вам увидеть святые места, смотрите на их изображения. А иногда наносит мастер контур синагоги «Хурва» с помещениями для изучения Торы и ешивами. Со дня, как был разрушен Храм, остался для Господа, Благословен Он, только мир еврейского закона, и подобает рабу быть похожим на своего учителя и радоваться, что и в унижении нашем удостоились мы домов учения.