Шмуэль-Йосеф Агнон - Рассказы о Бааль-Шем-Тове

(Кеѓаль хасидим ѓе-хадаш, 17)

Один раз Бешт был в пути со своими людьми, и приехали они в лес. Указал им Бешт пальцем на одно место поблизости и сказал: «Туда мы поедем и там заночуем, и много денег будет у нас». Изумились люди его словам, ибо доселе никогда не слыхали, чтобы там было место для ночевки. Приехав туда, увидели маленький дом, в котором жил один еврей, бедный корчмарь, который на сущие гроши покупал немного водки и с того и жил в великой бедности и скудости, да охранит нас от такого Господь. Вошли в дом, и люди Бешта велели очистить дом, чтобы было им где переночевать, и попросили хлеба. Хозяйка отобрала хлеб у малых детей и дала гостям поесть. Вошел в дом хозяин, увидел, что сделала мать с детьми, и не мог собраться с мыслями. Сказал Бешт им, людям своим: «Скажите хозяину, чтобы дал мне восемнадцать злотых, а не даст – отберем у него силой». Возопил хозяин во все горло: «Нет у меня!» Они же уселись там и не отступали от него, говоря: «Ты сначала дай восемнадцать злотых, а потом уж можешь кричать, что нет у тебя». Сказал им хозяин: «Так ведь и правда нет у меня». Сказали ему, чтобы заложил подушки и перины и дал бы восемнадцать злотых святому Бешту. Увидев, что они не отступаются от него, вынужден был хозяин заложить свои подушки и перины и отдать Бешту восемнадцать злотых. И был вечер, и было утро, и Бешт со своими людьми отправились своей дорогой. Корчмарь же с женой и несчастными детками проводили Бешта с его ватагой, ибо ждали, что, быть может, переменит тот решение свое и вернет им деньги. Однако Бешт уехал со всей поспешностью, как бывало по обыкновению его в святости, когда желал он умчаться со всей прытью, так что повозка его тотчас скрылась из виду, хозяин же с женой и детьми вернулись домой, снедаемые голодом, да охранит нас от такого Господь. Дети его просили хлеба, и не было у него. Легли спать истомленные, усталые и голодные. Хозяин же встал и прочел молитвы минху и маарив , горько рыдая, под конец лег, где стоял, ибо и подушки с перинами забрали у него. И поскольку был он усталым и утомленным, [тотчас] сморил его сон. Ночью пришел один необрезанный, постучал в окно и сказал: «Мошке, дай мне водки». Корчмарь знал, что водка в кувшине закончилась, ополоснул кувшин водой, открыл дверь и протянул необрезанному стакан. Выпил необрезанный и похвалил водку, сказав, что отроду не пил у него такой доброй водки. Обрадовался корчмарь в душе, ибо чего уж лучше этого, однако свет померк в глазах его, ибо необрезанный сказал, что у него нет ни гроша и он будет должен корчмарю. Так случилось два-три раза. Каждый раз приходил тот же необрезанный, стучал в окно, будил корчмаря, просил налить, выпивал, хвалил водку и каждый раз просил прощения, говоря, что денег заплатить за водку у него нет. Под конец похвалил и водку, и корчмаря, сказав, что тот человек надежный, ибо, хотя он и будит его раз за разом, а денег не дает, тот всякий раз щедро наливает ему. Наконец сказал ему: «В уплату за это я дам тебе одну монету, которую я нашел, цены же ей я не знаю, ты же, может быть, разменяешь ее, и, ежели тебе не дадут за нее всего, что я должен, остаток я уплачу тебе». Взял корчмарь монету, а монета была золотой. Когда корчмарь разменял ее, дали ему за нее столько, сколько дали. Когда вернулся к нему необрезанный, сказал ему корчмарь, что получил за ту монету долг его сполна и еще осталось сверх того. На остаток налил тому еще водки. Похвалил необрезанный корчмаря за то, что тот надежный еврей, и сказал ему: «А ведь у меня дома есть еще такие монеты, и будут они твои, ты же за них всегда будешь наливать мне водки». Корчмарь согласился с радостью и заделался богачом, выстроив себе добрые хоромы. По прошествии года проезжал там Бешт. Служки его увидели там множество добрых и больших построек и изумились. Увидел их корчмарь, и тотчас вышел им навстречу с трепетом и радостью, и оказал им великие почести. Сказал ему Бешт, что весь сей достаток был уготован для него уже несколько лет как, однако ради этого должен он был прочитать один раз молитву минха с разбитым сердцем, но не лежала у него к тому душа, пока он, Бешт, благословенный памяти, не разбил его сердце, забрав у него все, что только оставалось в доме. И тогда он прочитал минху с разбитым сердцем и со слезами на глазах, и была его молитва – минха – услышана.

( Дварим аревим , раздел 1, лист 7, рассказ 20)

Один раз на исходе святой субботы велел Бешт своему слуге-иноверцу, Алексею, запрягать лошадей. И сказал служкам своим, учителю рабби Давиду Пуркесу и учителю рабби Давиду Лейкесу, чтобы поехали с ним. Влезши в повозку, велел Бешт необрезанному слуге сесть спиной к лошадям, и, когда все уселись, лошади понеслись, словно лани. Проехали несколько десятков верст. Ночь же была студена и морозна, и стужа весьма досаждала им. Сказал им: «Сейчас приедем в селение и там отдохнем». Спустя несколько минут прибыли в одно место к небольшому дому. Постучали в дверь. Вышел еврей-бедняк, поприветствовал их и спросил, откуда они. И ничего не ответил ему Бешт, лишь велел разогреть им тотчас еду, ибо они замерзли. Кинулся хозяин в лес, принес дров и разогрел им еду. Сказал ему Бешт: «А ведь к еде полагается чай или молоко с медом». Пошел хозяин в деревню и разбудил одного крестьянина, у которого были коровы. И крестьянин позволил ему отдоить немного молока, и принес он им крынку молока и подал горячее питье с молоком. Выпили они и немного согрелись. Спросил их тот человек, откуда они. Отвечали ему: «Из города Меджибожа мы». Спросил их, знают ли они Бешта, ибо слышал он, что высокой святости тот человек. Сказал ему Бешт: «Не беспокой меня разговорами об этом человеке, что прозывается Бааль-Шем». Продолжал хозяин спрашивать о Бааль-Шеме. Отругал его Бешт и сказал ему, чтобы больше не упоминал это имя. Так повторялось несколько раз, пока хозяин не прекратил расспрашивать о Беште.