Мэри Уэстмакотт - Хлеб великанов

– Проклятье, я должен идти. Доброй ночи, дорогая. Ты любишь меня?

– Конечно, люблю.

Вернон снова поцеловал ее и быстро вышел. Нелл села за стол и задумалась.

Вернон прибыл в «Ковент-Гарден» с опозданием – «Пер Гюнт» уже начался. На сцене происходила свадьба Ингрид, и Вернон появился как раз в момент первой краткой встречи Пера и Сольвейг. Его интересовало, нервничает ли Джейн. Она выглядела поразительно молодой – лет на девятнадцать – со светлыми косами и спокойно-невинным выражением лица. Первый акт завершило похищение Пером Ингрид.

Вернон обнаружил, что Джейн интересует его куда больше музыки. Сегодняшний вечер был для нее решающим испытанием. Он знал, как она стремится оправдать доверие Радмаагера.

Вскоре Вернон понял, что все идет хорошо. Джейн была великолепной Сольвейг. Ее голос, чистый и искренний, звучал безупречно, а игра была выше всяких похвал. Спокойствие и стойкость Сольвейг доминировали в опере.

Вернона впервые заинтересовала история о неистовом, но безвольном Пере – трусе, бегущем от реальности при первой возможности. Музыка, воплощающая конфликт Пера с Великой Кривой [21] Великая Кривая – фантастическое существо из – пьесы Г. Ибсена «Пер Гюнт», сбивающее Пера с пути истинного. , волновала его, напоминая о детском страхе перед Чудовищем. Пер испытывал такой же детский ужас, но чистый голос невидимой Сольвейг избавлял его от него. Сцена в лесу, где Сольвейг приходит к Перу, была бесконечно прекрасной – в конце ее Пер просит Сольвейг подождать, пока он сходит за своей ношей. «Если она так тяжела, то лучше нам вдвоем нести ее», – отвечает Сольвейг. Но Пер уходит, найдя предлог: «Взвалить мои горести на нее? Нет! Иди стороной, Пер».

Музыка недели после Троицы звучала чудесно, хотя атмосфера была, по мнению Вернона, слишком радмаагеровской. Она подготавливала эффект финальной сцены. Усталый Пер засыпает, положив голову на колени Сольвейг, которая сидит в середине сцены с посеребренными сединой волосами и в голубой накидке Мадонны; ее голова вырисовывается силуэтом на фоне восходящего солнца.

Дуэт Сольвейг и Пуговичника прозвучал великолепно. Голос Чаваранова, знаменитого русского баса, становился все глубже, а серебристое пение Джейн устремлялось ввысь, к последней ноте – самой высокой и чистой…

Вернон, по-мальчишески ощущая себя важной персоной, отправился за кулисы. Опера имела потрясающий успех. Аплодисменты были долгими и восторженными. Он застал Радмаагера пожимающим руку Джейн и целующим ее с пылом истинного – художника.

– Вы ангел! Вы настоящая артистка! – Радмаагер разразился потоком слов на родном языке, потом вновь перешел на английский. – Я вознагражу вас, малютка! Мне известно, как это сделать. Я уговорю Себастьяна, и мы вместе…

– Тише! – прервала его Джейн.

Вернон робко шагнул вперед и смущенно произнес:

– Это было великолепно!

Он стиснул руку Джейн, и она с признательностью ему улыбнулась:

– А где Себастьян? Разве он не здесь?

Себастьяна нигде не было видно. Вернон вызвался отправиться на поиски и привести его на ужин, добавив, что догадывается, где он может быть. Джейн еще не слышала новостей о Джо, и Вернон считал этот момент неподходящим для подобного сообщения.

Он поехал на такси в дом Себастьяна, но не нашел его там. Ему пришло в голову, что Себастьян все еще у него в квартире, где они расстались перед спектаклем. Вернон отправился туда, чувствуя радостное возбуждение. Сейчас даже Джо ничего для него не значила. Он внезапно проникся ощущением, что его опера хороша и будет иметь успех и что у них с Нелл все наладится. Она сегодня так крепко его обнимала, словно не хотела отпускать… Да, он уверен, что все будет хорошо.

Вернон бегом поднялся к себе. В квартире было темно – значит, Себастьян уже ушел. Он включил свет и огляделся. На столе лежало письмо с его адресом, и он сразу узнал почерк Нелл. Вернон вскрыл конверт…

Долгое время он не мог сдвинуться с места – наконец аккуратно придвинул стул к столу, поставив его под прямым углом, словно это было очень важно, сел и прочитал записку в десятый или одиннадцатый раз:

«Дорогой Вернон! Пожалуйста, прости меня. Я выхожу замуж за Джорджа Четвинда. Я не люблю его так, как люблю тебя, но с ним я буду в безопасности. Еще раз прости.

Твоя Нелл».

– «С ним я буду в безопасности», – вслух произнес Вернон. – Что она имела в виду? Даже обидно – как будто она не была бы в безопасности со мной…