– Это не окупится, – решительно заявил Себастьян.
– Почему все должно окупаться? – сразу же вскипела Джо. – Почему ко всему нужно подходить с коммерческой точки зрения? Терпеть этого не могу!
– Это потому, что у тебя безнадежно романтический взгляд на жизнь, – спокойно отозвался Себастьян. – Тебе нравится, когда поэты голодают в мансардах, художники трудятся в поте лица, не получая признания, а скульпторам аплодируют только посмертно.
– Но ведь так всегда и происходит!
– Не всегда, хотя достаточно часто. А я считаю, что это должно происходить как можно реже. Публика всегда принимает в штыки все новое, но ее можно заставить изменить свое отношение, если найти правильный подход. Вот для этого и нужно знать, что окупится, а что нет.
– Это компромисс, – заметил Вернон.
– Это здравый смысл! Почему я должен терять деньги, субсидируя то, что мне нравится?
– Себастьян! – воскликнула Джо. – Какой же ты все-таки…
– Еврей, – спокойно закончил Себастьян. – Ты это имела в виду? Да, у евреев хороший вкус – мы знаем, какая вещь стоящая, а какая нет. Мы не следуем за модой, а отстаиваем собственное суждение и оказываемся правы! Люди видят во всем этом только финансовую сторону, только коммерцию, но есть и оборотная сторона медали.
Вернон усмехнулся.
– В том, о чем мы говорим, есть две ипостаси, – продолжал Себастьян. – На свете существуют люди, стремящиеся по-новому мыслить, действовать и творить, но не имеющие возможности этого добиться, так как окружающие боятся всего нового. Есть и другие люди, всегда знающие, что нужно публике, и потворствующие ее вкусам, потому что это более надежный и безопасный способ достичь успеха и прибыли. Есть и третьи – те, кто находят новое и прекрасное и рискуют вкладывать в него деньги. Вот чем я намерен заняться. Я собираюсь купить картинную галерею на Бонд-стрит – вчера подписал договор – и пару театров, а позднее начать выпуск еженедельника, совершенно непохожего на те, которые издавались до сих пор. Более того, я хочу, чтобы все это окупалось. Многие вещи, которыми я восхищаюсь, нашли бы признание у кучки образованных эстетов, но меня интересуют не они. Все, чем я занимаюсь, должно пользоваться широчайшим успехом. Черт возьми, Джо, неужели ты не понимаешь, что половина прелести каждой вещи состоит в том, чтобы сделать ее окупаемой? Успех оправдывает твои действия.
Джо покачала головой. Она не выглядела убежденной.
– Ты действительно собираешься все это проделать? – спросил Вернон.
Кузены не без легкой зависти смотрели на Себастьяна. Его отец умер несколько лет назад, и в двадцать два года у него было столько миллионов, что дух захватывало при одной мысли об этом.
Дружба с Себастьяном, начавшаяся давным-давно в Эбботс-Пуиссантс, за эти годы только окрепла. Он и Вернон были товарищами в Итоне, учились в одном колледже в Кембридже, а во время каникул все трое проводили вместе много времени.
– А как насчет скульптуры? – внезапно осведомилась Джо. – Она тоже входит в сферу твоих интересов?
– Еще бы. А ты все еще жаждешь заниматься – лепкой?
– Это единственное, что меня по-настоящему увлекает.
Вернон расхохотался:
– А через год тебя будет так же страстно увлекать поэзия?
– Нужно время, чтобы найти истинное призвание, – с достоинством ответила Джо. – Но на этот раз я говорю серьезно.
– Ты всегда говоришь серьезно, – отмахнулся Вернон. – Слава богу, что ты хотя бы забросила эту чертову скрипку.
– Почему ты так ненавидишь музыку, Вернон?
– Не знаю. Я всегда ее ненавидел.
Джо повернулась к Себастьяну. Замявшись, она спросила не без ноток смущения:
– Что ты думаешь о работах Поля Ла Марра? Вернон и я ходили к нему в студию в прошлое воскресенье.
– Дребедень, – лаконично ответил Себастьян.
Щеки Джо слегка порозовели.
– Это потому, что тебе непонятен его стиль. По-моему, он чудесен.
– Ни рыба ни мясо, – невозмутимо добавил Себастьян.
– Иногда ты бываешь просто невыносимым! Только потому, что ему хватает смелости нарушать традиции…
– Вовсе нет, – возразил Себастьян. – Человек может нарушить традицию, вылепив кусок стилтонского сыра и заявив, что так себе представляет купающуюся нимфу. Но если он никого не убедил, то, значит, потерпел неудачу. Делать что-то не так, как все, еще не является признаком гениальности. В девяти случаях из десяти это способ завоевать дешевую популярность.
Дверь открылась, и в комнату заглянула миссис Левин.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу