Мэри Уэстмакотт - Хлеб великанов

– Не порть все.

– Поверь, это правда, – настаивал Себастьян.

Джо попыталась рассмеяться, но вместо этого закашлялась. Себастьян с тревогой наблюдал за ней, готовый вызвать сестру. Но приступ прошел.

Джо лежала спокойно, все еще сжимая руку Себастьяна.

– Вот так умерла мама, – прошептала она. – Я думала, что буду гораздо благоразумнее ее, а наделала столько глупостей…

– Бедная старушка Джо!

– Ты не знаешь, во что я превратила свою жизнь.

– Могу себе представить. Именно этого я от тебя и ожидал.

– Ты не представляешь, Себастьян, какое утешение видеть тебя, – сказала Джо после паузы. – Довольно я насмотрелась на неудачников. Меня раздражало, что ты сильный, удачливый, самоуверенный, зато теперь… О, это чудесно!

Он крепче сжал ее руку.

– Никто в мире не примчался бы ко мне за тысячи миль, как ты. Разве только Вернон, но он родственник – почти что брат…

– Я тоже брат – даже больше, чем брат. Со – времен Эбботс-Пуиссантс я… ну, был готов – поддерживать тебя, если ты будешь во мне нуждаться.

– О, Себастьян! – Ее глаза широко открылись – в них светилось счастье. – Я и не думала, что ты до сих пор так ко мне относишься.

Себастьян слегка вздрогнул. Он имел в виду не совсем это. Такое нелегко объяснить – во всяком случае, Джо. Странное, исключительно – еврейское чувство – неумирающая признательность к оказавшему благодеяние. В детстве он был изгоем, и Джо поддержала его, готовая бросить вызов своему миру. Этого Себастьян никогда не забывал. Ради Джо он готов был отправиться на край света.

– Это ты добился, чтобы меня перевели сюда из той ужасной палаты? – спросила она.

Себастьян кивнул:

– Я послал телеграмму.

– Ты ужасно деловой, Себастьян, – вздохнула Джо.

– Боюсь, что да.

– Но такого, как ты, больше нет. В последнее время я часто о тебе размышляла.

– Правда?

Он подумал о годах одиночества, мучительной тоске, неудовлетворенных желаниях. Почему все случается так не вовремя?

– Я и не представляла, что ты все еще вспоминаешь обо мне, – продолжала Джо. – Мне всегда казалось, что когда-нибудь ты и Джейн…

Его пронзила странная боль. Он и Джейн…

– Джейн, конечно, одно из самых прекрасных Божьих творений, – сердито отозвался Себастьян. – Но она всегда принадлежала и будет принадлежать Вернону душой и телом.

– Наверно, ты прав. Жаль – вы оба сильные. Вы подходите друг другу.

Как ни странно, так оно и было. Себастьян понимал, что она имеет в виду.

Джо печально улыбнулась:

– Это напоминает мне детские книжки. По-учительные сцены у смертного одра. Друзья и – родственники собираются у постели умирающей героини.

Себастьян принял решение. Почему ему казалось, будто это не любовь? Это и есть самая настоящая любовь! Страстная бескорыстная жалость и нежность – глубокая привязанность, длящаяся – годами. Это в тысячу раз лучше, чем те бурные связи, которые возникали в его жизни с удручающей регулярностью и проходили, не затрагивая глубин души.

Его сердце рвалось к этой беспомощной, детской фигурке.

– Не будет никаких сцен у смертного одра, Джо, – мягко возразил Себастьян. – Ты поправишься и выйдешь за меня замуж.

– Привязать тебя к чахоточной жене? Конечно нет!

– Чепуха. Ты либо умрешь, либо выздоровеешь. Если умрешь, то и говорить не о чем. А если выздоровеешь, то выйдешь за меня замуж. Я не пожалею никаких расходов на твое лечение.

– Я очень плоха, Себастьян.

– Возможно. Насколько я знаю, нет ничего более непредсказуемого, чем туберкулез, – это скажет тебе любой врач. Ты просто запустила свою болезнь. Я думаю, что ты поправишься. Это долгое и утомительное дело, но вполне возможное.

Джо смотрела на него. Себастьян видел, как румянец то усиливается, то бледнеет на ее впалых щеках. Он понял, что она любит его, и на душе у него потеплело. С тех пор как два года назад умерла его мать, к нему никто не испытывал подлинной привязанности.

– Я действительно нужна тебе, Себастьян? – тихо спросила Джо. – Ведь я превратила свою жизнь в такую неразбериху…

– Нужна мне? – воскликнул он. – Да я самый одинокий человек в мире!

И внезапно Себастьян сломался. Такого с ним ни разу не случалось – и он думал, что не случится никогда. Он опустился на колени перед кроватью Джо и зарылся лицом в одеяло; его плечи вздрагивали.

Джо гладила его по голове. Себастьян знал, что она счастлива – ее гордый дух удовлетворен. Дорогая Джо – такая импульсивная, горячая, сумасбродная. Она была для него дороже всех в мире. Они сумеют помочь друг другу.