Мэри Уэстмакотт - Неоконченный портрет

Селия вернулась домой в час ночи в невероятном возбуждении. Дермот уже давно спал, но она разбудила его.

– Дермот, послушай, я такая сегодня счастливая! Там был человек, который рассказывал мне о Персии и Индии, и еще один издатель. После ужина меня уговорили спеть. Я пела ужасно, но всем понравилось. Потом все пошли в сад, и мы с путешественником пошли смотреть на лилии. И он хотел меня поцеловать – в щеку, очень невинно. И было так хорошо, и луна, и лилии, и все, и я чуть ему не позволила, но потом все же не позволила, потому что знала, что мне не понравится.

– Молодец, – сказал Дермот.

– Ты ведь не сердишься, Дермот?

– Нет. Я рад за тебя. Но к чему было меня будить среди ночи?

– Потому что я хотела тебе рассказать.

– Слушай, но это же глупо. Зачем кому-то рассказывать? Ты что, не могла хотя бы потерпеть до утра?

– Не могла, – честно призналась Селия. – Я бы лопнула.

– Ладно, – проворчал он, отворачиваясь к стене, – теперь-то ты не лопнешь?

– Не лопну.

И Дермот снова заснул.

«Дермот есть Дермот, – думала Селия, раздеваясь и понемногу трезвея, – он такой. Он может и обругать, но не со зла…»

Селия совершенно забыла о своем обещании. Когда на следующий день к ней пришел издатель и потребовал рукопись, она только всплеснула руками и побежала скорее на чердак, где хранились всякие ненужные вещи. Вручая ему старые тетради, она еще раз предупредила, что все это не стоит беспокойства.

Через две недели Селия получила письмо, в котором ее просили приехать в Лондон.

Она приехала. Из-за кучи бумаг на нее сверкнули стеклышки пенсне.

– Послушайте, а где остальное? Насколько я понимаю, здесь была книга, а осталась только половина.

Озадаченная, Селия взяла у него рукопись и открыла рот от изумления:

– Это не то! Я дала вам не ту рукопись. Это старая, неоконченная.

Выслушав объяснения, он попросил ее прислать переделанную версию, а эту оставил у себя.

Через неделю издатель снова вызвал ее в Лондон.

– То, что вы переделывали, никуда не годится, – сказал он. – Правильно вам ее тогда вернули. Ни одно издательство не возьмется это публиковать. Но первая рукопись совсем неплоха. Могли бы вы ее закончить?

– Но там все неправильно. Там полно ошибок.

– Позвольте быть с вами откровенным, дитя мое. Вы не гений и никогда не создадите шедевра. Но вы, несомненно, прирожденная рассказчица. Ваши медиумы и колдуны покрыты толстым слоем романтики, то есть они такие, какими их себе представляют девяносто девять процентов читателей. Вы, скорее всего, ошибаетесь в их описании, но это не важно. Важно, чтобы ваша история понравилась публике, а публика любит не правдивые факты, а правдоподобный вымысел. Правдоподобный – запомните. Имейте это в виду, когда станете писать о своих рыбаках, о которых вы мне рассказывали. Только не вздумайте ехать в Корнуолл и близко не подходите к рыбакам, пока не закончите. Вы не сможете хорошо написать о чем-либо, что хорошо знаете. Вы слишком честны, чтобы заведомо писать неправду. Вы можете обманывать только тогда, когда сами этого не знаете. Вам нужно сочинять увлекательную ложь о мифических персонажах, но не о реальных. Теперь отправляйтесь домой и беритесь за работу.

Год спустя вышел первый роман Селии. Он назывался «Одинокая бухта». Мириам говорила, что это замечательно, Дермот говорил, что это чушь собачья. Селия знала, что Дермот прав, но маме была благодарна.

«Теперь, – думала она, – я притворяюсь писательницей. Это еще более странно, чем притворяться женой и матерью».

За последнее время Мириам сильно сдала. При виде мамы сердце у Селии болезненно сжималось. Мама стала такой маленькой и жалкой. Ей было одиноко в пустом доме.

Селия предложила маме переехать к ним. Мириам отказалась наотрез:

– Нет, я не могу. Это было бы нечестно по отношению к Дермоту.

– Я его спрашивала. Он совсем не против.

– Очень мило с его стороны, но я не поеду. Молодые должны жить отдельно.

Селия не стала дольше спорить. Помолчав, Мириам добавила:

– Знаешь, я хотела тебе сказать… Я ошибалась насчет Дермота. Когда вы поженились, я ему не доверяла. Мне казалось, он тебя станет обманывать.

– С кем, мама? С клюшкой для гольфа?

Мириам улыбнулась:

– Да, я была не права. Теперь я спокойна за тебя. Я оставлю тебя с человеком, который о тебе позаботится.

– Дермот очень заботливый.

– Но и очень красивый. Он привлекателен для женщин, Селия, не забывай об этом.