Мэри Уэстмакотт - Разлука весной

Но теперь все это позади. Она снова была дома, на родине.

Ее никто не встречал, потому что она не посылала Родни телеграмму о том, когда она приезжает.

Ей казалось, что лучше встретиться с Родни в их доме. Так легче будет начать свои объяснения, сразу, без проволочек.

Ведь нельзя же просить у изумленного мужа прощения на платформе Виктории!

Уж точно нельзя этого делать на платформе прибытия с толпами спешащих людей и таможенными кабинами в конце.

Нет, она спокойно переночует в «Гровнере», а назавтра отправится в Крейминстер.

Может, попробовать встретиться с Эверил, размышляла она. Можно позвонить Эверил из гостиницы.

Да, решила Джоан. Она так и сделает.

При себе у нее были только сумка и чемодан, и поскольку Джоан уже прошла досмотр в Дувре, она смогла отправиться с носильщиком сразу в гостиницу.

Она приняла ванну, оделась и после этого позвонила Эверил. Очень удачно, что Эверил оказалась дома.

– Мама? Я и не знала, что ты вернулась.

– Я приехала сегодня днем.

– А отец в Лондоне?

– Нет. Я не сообщала ему, когда я приезжаю. Он помчался бы встречать меня – а вдруг он занят или устал?

– Да, думаю ты права. – В голосе Эверил звучало легкое удивление. – В последнее время он был очень занят.

– Ты часто с ним виделась?

– Нет. Недели три назад он приезжал на день в Лондон, и мы вместе пообедали. А как насчет сегодняшнего вечера, мама? Может быть, пойдем куда-нибудь поужинать?

– Лучше ты приезжай сюда, дорогая, если не возражаешь. Я немного устала после дороги.

– Разумеется. Хорошо, я приеду.

– А Эдвард с тобой не придет?

– У него сегодня вечером деловой обед.

Джоан положила трубку. Сердце ее билось.

Эверил, моя Эверил, думала она…

Каким холодным и ровным был ее голос… Спокойным, бесстрастным, равнодушным.

Через полчаса ей позвонили снизу и сообщили, что миссис Харрисон-Уилмотт ждет ее, и Джоан к ней спустилась.

Мать и дочь приветствовали друг друга с английской сдержанностью. Эверил хорошо выглядит, подумала Джоан. Она немного поправилась. Джоан почувствовала смутный прилив гордости, когда шла с дочерью в ресторан. Эверил действительно выглядела изящно и изысканно.

Они сели за столик, и Джоан внутренне вздрогнула, когда ее глаза встретились с глазами дочери.

Они были такими холодными и безразличными.

Эверил, как и вокзал Виктория, не изменилась.

Это я изменилась, подумала Джоан, но Эверил об этом не знает.

Эверил спрашивала о Барбаре и о Багдаде. Джоан рассказывала о разных происшествиях по дороге домой. Непонятно почему, разговор был довольно трудным. Он как-то не клеился. О Барбаре Эверил осведомилась почти формально, словно осторожно намекая, что более относящиеся к делу вопросы могут показаться нескромными. Но откуда Эверил знать правду? Это ее обычная манера.

Впрочем, подумала Джоан, с чего я взяла, что это правда? Может быть, это только моя фантазия? В конце концов, нет никаких конкретных доказательств…

Джоан отвергла эту мысль, но сам факт того, что она пришла ей в голову, поразил ее. Она не из тех, кому может что-то мерещиться…

Эверил сказала своим равнодушным тоном:

– Эдвард вбил себе в голову, что должна начаться война с Германией.

Джоан оживилась:

– Именно об этом мне говорила и попутчица в поезде. Она заявляла с полной уверенностью. Это была довольно важная персона, и, казалось, она знает, о чем говорит. Я не могу в это поверить. Гитлер никогда не осмелится начать войну.

– Ну, я не знаю, – задумчиво протянула Эверил.

– Никто не хочет войны, дорогая.

– Ну, иногда у людей случается такое, чего бы они совсем не хотели.

– По-моему, все эти разговоры очень опасны, – решительно заявила Джоан. – Они заставляют людей думать о том, о чем думать не следует.

Эверил улыбнулась.

Они продолжали беседовать довольно бестолково. После ужина Джоан зевнула, а Эверил сказала, что не будет ее больше задерживать – ведь она, наверное, устала.

Да, подтвердила Джоан, она сильно устала.

На следующий день утром Джоан сделала кое-какие покупки и села в поезд, который в 2.30 отходил в Крейминстер. Она приедет домой около четырех часов и будет ждать Родни, который к чаю придет домой из конторы…

Джоан с удовольствием смотрела в окно. Ничего особенного – обычный пейзаж для этого времени года: голые деревья, мелкий туманный дождь – но такой привычный, такой домашний. Багдад с его многолюдными базарами, с его великолепными, увенчанными золотыми куполами мечетями остался далеко позади – такой нереальный, он никогда больше не повторится. Эта долгая, фантастическая поездка, долины Анатолии, ландшафты Тавра, возвышенности, голые долины – долгий спуск по великолепным горам к Босфору, Стамбулу с их минаретами, забавными повозками, запряженными быками. Италия с ее синим Адриатическим морем, которое искрилось, когда они покидали Триест, Швейцария и Альпы в меркнущем свете дня – панорама разных пейзажей – все заканчивается здесь, этой поездкой домой по тихим зимним пригородам…