Марк Алданов: Начало конца

Услышав свое имя, каждый из присяжных должен поднять руку и ответить: «Клянусь» (фр.).

«Категорически запрещено курить и плевать» (фр).

«…Все же он несчастный! А какое у него лицо!» (фр.)

«Неожиданный всплеск эмоций. Прокурор выпускает когти, но он имеет дело с сильным противником. Мэтр Серизье вскакивает. Гремит столь богатый интонациями голос знаменитого адвоката. Увлеченный потоком красноречия, он заклинает своего выдающегося соперника…» (фр.)

«Мне не нравится, что…» – «Мэтр, я здесь вовсе не для того, чтобы вам нравиться или не нравиться!..» – «Когда я выступаю в защиту попавшего в беду, мое сердце не может оставаться безучастным!..» – «Мэтр, ваши чувства не способны лишить меня сознания моего долга!» – «Господин прокурор, я представляю здесь общественные интересы! И имя им – Защита!..» (фр.)

Господа судьи, господа присяжные заседатели… (фр.)

– Замечания, которые я хочу представить на ваше рассмотрение, будут очень короткими, искренними и простыми (фр.) .

«Известный писатель» (фр).

«Выдающийся писатель» (фр.).

«Монсеньор Луи Этьенн Вермандуа (…), наделенный возвышенным умом великого писателя, прозорливостью психолога, проникающего в самую глубину человеческой души, этот господин Вермандуа, слава французской литературы, пришел просить вас быть милосердными к бедному безумцу… О господа присяжные, видит Бог, как горестна бывает порой миссия, которую я пытаюсь исполнять (…). Мы выполняем благородную миссию, господа присяжные! Если человека, несчастного человека, покинули друзья, преследуют власти, если он проклят всем светом, то это благородная миссия, говорю я вам, защищать его от всех! Господа присяжные, вот так же перед приговоренным появляется священник и неотступно следует за ним, провожая его до самого места казни сквозь вопли и рев толпы, не желающей ничего понимать…» (фр.)

– …Сознался, господин прокурор? Да, господин прокурор, Альвера во всем сознался. Злонамеренность? Он это признал. Преднамеренность? И это он признал. Он во всем сознался, он во всем сознался, потому что ему раскроили голову ужасным ударом бутылки, он сознался после допроса, который длился несколько часов и где он не был поддержан своим защитником… (…) О господин прокурор, если бы в наше время применялись пытки и человек представал бы перед нами освобожденный от кандалов, но с окровавленным лицом и переломанными костями, могли бы вы, видя, как он истекает кровью, могли бы вы сказать ему: ты сознался!.. (фр.)

«…Что до Уголовного кодекса, то он и не обязан был утверждать это правило, так как оно бесспорным образом вытекает из раздела моральных доказательств…» (фр.)

«…Господа присяжные, настало время, когда вы должны протянуть спасительную руку бедному безумцу. Если вы считаете, что все, о чем здесь говорили, было совершено человеком с ожесточенным сердцем, кровожадным, если вы считаете, что этот двадцатилетний ребенок был недостаточно несчастен, тогда вынесите ему безжалостный приговор… Но, господа, легко совершить судебную ошибку, а мертвые не возвращаются. Нож гильотины движется только в одном направлении, эшафот, увы, означает смерть. Я оставляю вам больную и измученную душу, я вручаю вам Гонзало Альвера, плачевную жертву плачевной судьбы! Останетесь ли вы непреклонными? О, если бы я мог избавить вас от раскаяния! Во власти душевной неуверенности прислушайтесь к голосу своей совести и объявите свое решение. Я исполнил свой долг… Господа присяжные, исполните же и вы ваш… Мы ждем от вас жизни или смерти… Слово за вами!..» (фр.)

«Инсинуациях, не способных задеть французское правосудие» (фр.) .

«Господин прокурор, к чему же такое неточное утверждение, недостойное вас, а для нас оскорбительное?» (фр.)

Столовая – фр. cantine.

Неточная цитата из: Н. В. Гоголь, Рим. Собр. соч. в 6 томах, М., 1949 г., т. 3, с. 192.

«Таверна «Источник без вина» (фр.).

«Вы себя разорите, хозяйка» (фр.).

«Какое грязное время» (фр.).

Чай со сладостями (фр. thé complet).