Эдит Несбит - Пятеро детей и Оно

– И как только станет темно, медведь придет и сожрет тебя, – жутким голосом произнес Сирил.

После этого братья и сестры нужного всем малыша, едва завидев кого-нибудь на горизонте, предпочитали прятаться в придорожных кустах. Это позволило им избавить Ягненочка от совершенно излишнего обожания со стороны молочника, камнетеса и человека, правившего повозкой с привязанной позади бочкой парафина. А уже почти на подходе к дому их ожидало худшее из всех сегодняшних происшествий.

За поворотом толпились цыгане, вставшие табором на обочине. Борта их кибиток были тесно увешаны самым разнообразным скарбом – от плетеных стульев и детских колясок до жардиньерок и метелочек из перьев для смахиванья пыли. Чумазые ребятишки сосредоточенно лепили на дороге куличики. Двое мужчин, раскинувшись на траве, курили. А три женщины затеяли семейную постирушку в старой красной лейке с оторванным верхом.

Дети еще не успели ничего сообразить, как весь этот народ окружил их плотным кольцом.

– Дай мне его подержать, маленькая леди, – сказала одна из цыганок с лицом цвета красного дерева и волосами цвета дорожной пыли. – Не бойся. Я его буду беречь как зеницу ока. Ну и ребеночек! Прямо картинка!

– Лучше не надо, – попятилась от ее простертых к Ягненочку рук Антея.

– Правильно. Дай лучше мне, – потянулась к нему другая цыганка, тоже с лицом цвета красного дерева, но с густо-черными волосами, вьющимися тяжелыми, словно бы просмоленными кольцами. – Я-то с детишками обращаться умею. У меня их своих девятнадцать штук.

– Нет, – снова нашла в себе смелость для возражений Антея, хотя сердце ее от страха билось так сильно, что она даже дышала с трудом.

– Убей меня молния, если это не он, мой давно потерянный сыночка! – вдруг жадно уставился на малыша шагнувший из круга вперед один из мужчин. – Вот и родинку подмечаю на ухе у него левом. Он! Он, моя кровь и плоть! Мой малец, украденный от меня в пору невинного своего младенчества! – хрипло взвыл он. – Вот давай и уговоримся, как водится по цыганской чести: ты мне его отдаешь, а я закон в это дело мешать, так и быть уж, не стану.

И он, изловчившись, схватил Ягненочка. Антея в отчаянии зашлась от плача. Джейн, Роберт и Сирил остолбенели. Ни разу в жизни еще они не испытывали такого ужаса. По сравнению с тем, что сейчас случилось, даже недавние злоключения в Рочестере, когда им пришлось иметь дело с полицией, казались им сущей безделицей. Но Сирил, белый, как полотно, и с трясущимися руками, все же нашел в себе мужество подать знак остальным, чтобы они молчали, а затем, поразмыслив с минуту над ситуацией, спокойным и словно бы равнодушным тоном произнести:

– Если он правда ваш, мы не хотим его оставлять у себя. В общем-то, он, как видите, к нам привык. Но если желаете, забирайте.

– Нет! Нет! – выкрикнула Антея.

Сирил свирепо уставился на нее.

– Конечно, желаем, – подтвердили нестройным хором обе цыганки и попытались вырвать ребенка из рук мужчины.

Ягненочек громко завыл.

– Ой, ему больно! – выкрикнула Антея.

– Замолчи и доверься мне, – шепотом процедил Сирил сквозь зубы, после чего громким голосом обратился к цыганам: – Он всегда ведет себя плохо с людьми, которых не знает. Поэтому лучше, наверное, если мы здесь у вас с ним еще посидим, пока он у вас здесь не пообвыкся. Когда вы начнете ложиться спать, мы уйдем, а малыш, даю слово чести, останется с вами, если он вам по-прежнему будет нужен.

– Это по-нашему, – одобрил цыган, державший ребенка и одновременно боровшийся с узлом на платке, который Ягненочек, дергая за концы, ухитрился так затянуть на его краснодеревной шее, что он уже задыхался.

Цыгане начали шепотом совещаться, и у Сирила появилась возможность тихим голосом объяснить остальным:

– Сможем дождаться заката, уйдем.

Брат и сестры тут же исполнились восхищения им, – ему единственному из всех хватило сейчас ума и смекалки вспомнить, насколько недолговечны дары Саммиада.

– А как там насчет обеда? – спросил вдруг Роберт.

Остальные с презрением на него покосились.

– Не совестно ли тебе думать о своем дурацком обеде, когда твой бр… то есть ребенок… – жарко и сбивчиво прошептала Джейн.

Но Роберт, украдкой ей подмигнув, громко и бодро продолжил:

– Вы же не возражаете, если я сбегаю быстро сейчас домой и принесу всем в корзинке обед?

Сирил, Антея и Джейн запрезирали его окончательно, не догадываясь в своем благородном негодовании, что у него возник тайный план. Цыгане были куда смекалистее и загалдели наперебой: