Элизабет Гаскелл - Север и Юг

Но сегодня он пришел известить ее о своей любви – в такой же странной и дикой манере. Поначалу Маргарет подумала, что его предложение было продиктовано острой жалостью в ответ на ее поведение, когда она выставила себя перед людьми в неподобающем свете, – именно так и он, и все остальные могли понять ее благородный искренний порыв. Но еще до того, как мистер Торнтон ушел, она поняла – словно какое-то озарение снизошло на нее, – что он любил ее… любил… любил! Она вздрогнула, почувствовав очарование великой силы, несовместимой со всей ее предыдущей жизнью. Маргарет попыталась спрятаться от нее, но это было бесполезно. Пародируя строку из «Тассо» Фейрфакса, можно было сказать: «Его образ бродил в ее мыслях».

Мистер Торнтон вызвал у нее еще большее неприятие тем, что подчинил ее внутреннюю волю. Как он смел сказать, что все равно будет любить ее, если она с презрением отвергла его притязания? Сейчас она сожалела, что не сказала ему что-нибудь более резкое. Решительные фразы возникали в ее уме, но теперь было слишком поздно произносить их вслух. Разговор с мистером Торнтоном произвел на нее такое же сильное впечатление, как чудовищный кошмар, воспоминания о котором не проходят даже после пробуждения, когда страшные образы по-прежнему стоят перед глазами и вызывают на губах оцепенелую улыбку. Страх был тут: он корчился в углу комнаты, невнятно бормоча и глядя на нее застывшими глазами, смеясь и подслушивая, не осмелится ли она прошептать о его присутствии кому-то другому. И она, трусиха, знала, что не посмеет!

Поэтому ей стало тошно от угрозы его вечной и терпеливой любви. Что он имел в виду? Неужели она не найдет в себе сил укротить его? «Ладно, – подумала Маргарет, – посмотрим. Какой же он дерзкий, чтобы угрожать мне подобным образом! И какие фантазии он навыдумывал после вчерашнего дня?» Если бы пришлось, она сделала бы нечто похожее и сегодня – для нищего инвалида, добровольно и смело, с радостью и отвагой, несмотря на домыслы и нелепые сплетни глупых женщин. Она вновь совершила бы этот поступок, потому что спасение людей было правильным действием, даже попытка спасения. «Fais ce que dois, advienne que pourra». Как говорят французы: «Делай что должен, и будь что будет».

Маргарет по-прежнему стояла на том месте, где он оставил ее. Ничто не могло вывести ее из задумчивости, в которую она была погружена его последними словами. Горящие глаза мистера Торнтона все еще жгли ее разум. Она подошла к окну и распахнула его, чтобы рассеять уныние, охватившее ее. Затем Маргарет открыла дверь, желая избавиться от воспоминаний о событиях прошлого часа. Ей нужна была компания других людей или какое-то активное занятие. Но дом погрузился в безмолвие полуденной дремы. Больная хозяйка пыталась уснуть, поскольку в ночное время сон зачастую ускользал от нее, лишая возможности отдохнуть. Маргарет не хотела оставаться одна. Что она могла сделать? «Пойду к Бесси Хиггинс», – подумала девушка, вспомнив о записке, присланной прошлым вечером.

Когда Маргарет вошла в дом Хиггинсов, Бесси лежала на софе, придвинутой к камину, хотя день был знойный и душный. Она лежала навзничь, будто отдыхая после приступов кашля и боли. Маргарет поняла, что девушке нужно больше свежего воздуха, и она без лишних слов приподняла Бесси, подложив ей под спину несколько подушек. Бесси с трудом открыла глаза.

– Я думала, что больше не увижу тебя, – сказала она, с грустью посмотрев на Маргарет.

– Боюсь, тебе стало хуже. Я не могла прийти вчера. Моя мать больна… Ну и… по другим причинам.

Ее щеки покраснели от стыда.

– Наверное, ты решила, что если Мэри принесла тебе записку, то я умираю. Нет, просто громкие споры мужчин довели меня до безумия, и, когда отец ушел, я подумала, что было бы прекрасно услышать твой голос, и представила, как ты читаешь мне главы из Библии – о покое и доброй надежде. Мне хотелось заснуть, как умиротворенное дитя засыпает под колыбельную песню матери.

– Ты хочешь, чтобы я почитала тебе главу из Писания?

– Да! Наверное, сначала я не пойму смысл некоторых фраз… наверное, он ускользнет от меня. Но когда ты дойдешь до моих любимых слов – до утешений убогих и сирых, – смысл вернется ко мне и накатит волной, как это всегда бывает.

Маргарет начала читать. Голова Бесси покачивалась из стороны в сторону. Какое-то время она внимательно прислушивалась. Затем ее тело охватила дрожь, едва не перешедшая в конвульсии. Наконец она вскричала:

– Не надо больше читать! Это бесполезно. Я все время богохульствую в своих мыслях. Сержусь на то, что не могу исправить. Ты слышала о бунте, который случился вчера на фабрике Мальборо? На фабрике, которой управляет Торнтон?