Фрипоненковъ распространился въ доказательствахъ, что ежели продолжать дѣло, то совершенно на успѣхъ полагаться никакъ нельзя. Онъ объяснялъ, что тетушка можетъ предпринять, и чѣмъ можетъ утвердить за собою принадлежность – словомъ: такъ убѣдилъ и разувѣрилъ онъ Аглаева, что тотъ началъ уже совсѣмъ въ другомъ видѣ смотрѣть на свое дѣло, и, не взирая на предостереженія Радушина, готовъ былъ тотчасъ помириться, взявъ гораздо менѣе трехъ сотъ тысячь рублей.
Аристофановъ, возвратясь домой, засталъ велерѣчиваго Фрипоненкова, и также убѣжденный его доказательствами, совѣтовалъ Аглаеву поскорѣе мириться. По отъѣздѣ Фрипоненкова, Аристофановъ сообщилъ Аглаеву, что видѣлъ въ Клубѣ Змѣйкина, который очень обрадовался, узнавъ о пріѣздѣ его, и хотѣлъ самъ быть y нихъ завтрашній день. – "Знаю, чему онъ обрадовался," отвѣчалъ Аглаевь. "Я ему долженъ три тысячи по игрѣ, и онъ нѣсколько разъ писалъ ко мнѣ объ уплатѣ. Теперь, слава Богу, можетъ быть, я буду имѣть средства расквитаться, и окончить навсегда связь и знакомство мое съ нимъ!" – Почему это? – спросилъ Аристофановъ. – Змѣйкинъ очень добрый малый; онъ нѣсколько разъ говорилъ мнѣ, что любитъ тебя, и что вы были съ нимъ друзьями еще въ Пансіонѣ. – "Да, я совсѣмъ не охотникъ до такихъ друзей." – Какой вздоръ! Какіе предразсудки! – "Онъ играетъ въ карты, и, иные говорятъ, навѣрное ."– Что за бѣда? Не играй съ нимъ, a впрочемъ повѣрь, что, право, онъ добрый и прекрасный малый. – Аглаевъ зналъ безполезность далѣе говорить съ дядей, и замолчалъ.
На другой день получилъ онъ записку отъ тетушки Лукавиной; она приглашала пожаловать къ ней въ 10 часовъ утра.
– Вотъ, видите-ли, что я отгадалъ? – сказалъ Фрипоненковъ, узнавъ объ этомъ.
– Поѣзжайте, но только, смотрите – будьте тверды, и никакъ менѣе 300 т. и подмосковной не берите. Да, нѣтъ: я боюсь – она собьетъ васъ; вы поддадитесь ей; лучше я самъ съ вами поѣду!
Тетушка Лукавина показала видъ, что она недовольна пріѣздомъ Фрипоненкова. Ея повѣренный, другой такой-же плутъ, былъ уже y нея.
"Какъ добрая ваша родня, я не хочу заводить тяжбы и дѣлать непріятной гласности," сказала Лукавина. "Очень желаю помириться, и предлагаю вамъ 100 т. рублей, съ тѣмъ, чтобы вы подписали вотъ эту, уже приготовленную мировую." Она подала ему бумагу.
– Какъ 100 т.? – вскричалъ съ досадою Фрипоненковъ. – Помилуйте, Матрена Лаврентьевна, какъ вамъ не стыдно дѣлать такое предложеніе? Да вы прочитайте только со вниманіемъ поданную на васъ просьбу. Петръ Ѳедоровичъ настоящій и законный наслѣдникъ; мы опровергаемъ духовную, опорочиваемъ заемныя письма, и все, рѣшительно все отберемъ y васъ!
"А вамъ какое дѣло вмѣшиваться въ разговоръ родныхъ между собою? Я васъ не знаю M. Г. и говорить съ вами не хочу."
– Я, сударыня, уполномоченъ отъ Петра Ѳедоровича законною довѣренностію, защищаю его интересы, и не позволю вамъ притѣснять его.
Лукавина начала говорить дерзскія грубости; Фрипоненковъ отвѣчалъ тѣмъ-же; повѣренный Лукавиной также присоединился къ нимъ; всѣ кричали, бранились говорили другъ другу колкости, и съ полчаса продолжалась шумная мистификація Аглаева, такъ, что онъ не имѣлъ времени сказать ни одного слова, и только восхищался необыкновенными добродѣтелями своего защитника.
Наконецъ шумъ по немногу сталъ утихать. Фрипоненковъ смягчился, и, самовольно, не спросясь Аглаева, въ собственномъ его присутствіи, рѣшился поми-риться за него съ Лукавиною на 200 т. рублей. Аглаевъ былъ въ восторгъ; онъ и этого благополучія не ожидалъ, послѣ всего, что наговорилъ ему наканунѣ Фрипоненковъ.
"Подпишите-же Петръ Ѳедоровичъ мировую," сказала, Лукавина, подавая бумагу – "а я поѣду за деньгами." – Позвольте мнѣ прежде прочитать эту бумагу – сказалъ Фрипоненковъ, и, не ожидая позволенія, взялъ ее. – Ну, это хорошо, дѣльно, на законномъ основаніи написано; это можете вы подписать – говорилъ онъ, читая бумагу, и потомъ отдалъ ее Аглаеву. Повѣренный Лукавиной тотчасъ пододвинулъ креслы и подалъ перо. Между тѣмъ тетушка вошла въ комнату, съ ужасною кипою ассигнацій. Благонамѣренность Фрипоненкова такъ была явна, притомъ-же взглядъ на деньги былъ столь очарователенъ, что Аглаевъ подписалъ данную ему бумагу, совсѣмъ не читая.
"Вотъ деньги, любезный роденька," сказала Лукавина. – "Я очень рада, что все хорошо между нами кончилось. Вы не можете повѣрить, какъ мнѣ было грустно и непріятно начинать съ вами процессъ. Я всегда любила васъ, еще съ малолѣтства вашего." При этихъ словахъ она протянуала руку, чтобы взять къ себѣ бумагу, подписанную Аглаевымъ; Фрипоненковъ очень искусно предупредилъ ее, выхватилъ бумагу y Аглаева, и держалъ ее y себя.
Читать дальше