Александр Дюма - Сальватор

Замок Бисетр, будучи одновременно больницей и тюрьмой, приютом и местом заключения, походил на старую заброшенную немецкую крепость, в которой в определенные часы собираются на шабаш вампиры и ведьмы из ада.

В своем докладе генеральному смотрителю тюрем господин доктор Паризе отмечал, что Бисетр воплощает ад для поэтов.

Те из наших современников, которые лет двадцать тому назад посещали этот ад кромешный, готовы подтвердить правдивость наших слов.

В те времена во дворе Бисетра проходила церемония заковывания преступников в кандалы. Спектакль, начинавшийся в этом мрачном дворе и заканчивавшийся в Бресте, в Рошфоре или в Тулоне, был самым зловещим зрелищем. И можно понять, почему даже сам Жибасье, которому эта процедура была прекрасно знакома, с такой неохотой принял участие в этой скорбной мелодраме.

Итак, как мы уже сказали, первое действие заковывания в кандалы разворачивалось в огромном внутреннем дворе этого старинного замка.

В то утро этот двор, закутанный в густой утренний туман, выглядел еще более зловеще, чем обычно.

Небо было серым, воздух промозглым, грязь черной. По двору сновали взад-вперед какие-то люди с лицами висельников и страшными выражениями на них. Они походили на скорбные тени и время от времени перекидывались друг с другом словами на том языке, который могли понять только тени.

Эта прогулка продолжалась около получаса. Вскоре к гуляющим присоединились другие люди с не менее отвратительными лицами. Переговорив о чем-то на своем языке, они побросали на землю тяжелые цепи и многочисленные кандалы, которыми были нагружены.

В тюрьме Бисетр роль слуг исполняли заключенные, приговоренные к тюремному заключению.

– Сегодня вам придется потрудиться! – сказал человек из первой группы вновь прибывшим, вытиравшим покрытые потом лица.

– И не говорите! – ответил один из них, указывая на только что принесенные им кандалы. – Я притащил их втрое больше обычного!

– Так, значит, их очень много? – снова спросил первый.

– Около трехсот.

– Такой цепи еще никто не видел.

– Не говоря уже о верхних цепях, в которые их закуют на период переезда.

– Но ведь суда над ними не было! Я внимательно просмотрел газету, но не встретил там ни одного постановления суда.

– Кажется, что за всеми ними водятся старые грешки.

– Вы их знаете?

– Я? – со страхом переспросил узник тюрьмы. – О, да!

В этот момент во дворе раздался пронзительный свисток.

– По местам! – грубо приказал вновь прибывшим один из первой группы находившихся во дворе людей.

Те живо выстроились вдоль стены двора напротив принесенных ими кандалов.

Одновременно со свистком послышался скрип маленькой двери, которая вела во второй дворик, и появилась толпа из тридцати или сорока приговоренных к каторге преступников, которых вел, если можно так выразиться, на поводке отряд солдат.

Едва выйдя во двор, каторжники вдохнули свежий воздух и испустили радостные крики, в ответ на которые послышался глухой гул остальных каторжников, ожидавших наступления часа, когда и они смогут подышать свежим воздухом.

Люди из первой группы, которых мы видели слоняющимися по двору до того, как раздался свисток, бросились к приговоренным и, сняв с них всю фирменную одежду, приступили к осмотру самых потайных частей тела, желая убедиться в том, что там не спрятано оружие, деньги или еще какой-нибудь контрабандный товар.

После завершения этой операции другие люди бросили приговоренным, словно кости собакам, нечто похожее на серые рубища для того, чтобы каторжники смогли прикрыть ими свою наготу.

Пока шел процесс раздевания и одевания каторжников, тюремщики, которым было поручено заковать их в кандалы, разложили на камнях двора в одну линию свои увесистые украшения.

После этого раздался второй свисток.

По этому сигналу каждого каторжника поставили напротив предназначавшихся ему кандалов в виде треугольного ошейника и каждый тюремщик, отвечающий за заковывание, надел своему подопечному это колье на шею. Когда эти железные украшения были надеты на всех пленников, из темного угла (словно отделившись от стены) выступил вперед какой-то человек огромного роста и могучего телосложения. В руках у него был такой тяжелый молот, что он привел бы в ужас изобретательного Тибала Каина и дипломированного Вулкана.

Это был тюремный кузнец.

При появлении этого гиганта-кузнеца по каторжникам пробежала дрожь. Так обычно дрожит трава при приближении косы: она колеблется от корня до стебелька.