Я.И.Кузьминов: Мифопоэтика спальных районов

Трехчастный рассказ примерно на 20 страниц. Жанр принято называть неореализмом, а я бы назвал environmental realism, не в смысле экологический, а в смысле ориентированный не столько на личности, сколько на среду, в которой они вынуждены жить, их же глазами. Через детали быта изображается мироощущение жителей мегаполиса, которых принято называть, пожалуй, быдлом, жлобами, обывателями, мещанами. Я пытаюсь разглядеть прекрасное в невыносимости их быта.

Дядя Слава — правильный мужик. Даже лишний вес не мешает дяде Славе быть мужиком что надо. Ведь его тело в первую очередь сильно, сильно плотным мясом и мощными костями, и только потом толсто неумеренным животом. А его лицо, хоть и обрюзгло под тяжестью лет, сохранило мужественные черты: возможно, благодаря презрительной складке в уголках сочных губ.

Видевший, как дядя Слава после работы пьет чай перед телевизором, навсегда полюбит его и простит ему все недостатки. Придя домой около девяти, — дядя Слава передвигается только на машине и выжидает на работе, когда рассосутся пробки, — он надевает мохнатый халат и садится в глубокое кожаное кресло цвета "кофе с молоком". Телевизионный пульт домашнего кинотеатра оставлен с утра на подлокотнике и остается там, если бездельник-сын или девчонка с огромной грудью, которую сын нагло поселил в их квартире, никуда за день его не подевают. Если такое случается, дядя Слава командует: «Костян, иди сюда!», и раскатистый его голос перетряхивает пыль во всех углах квартиры. Включив телевизор, дядя Слава не торопится щелкать каналы. Сначала он вникает, что показывают, если это, конечно не реклама. Вникает основательно, и только потом, если это совсем уж муть, может быть, переключает. Жена возвращается вместе с ним, поскольку работает бухгалтером в его магазине, и пока дядя Слава устраивается в кресле, поерзывает, расправляет складки халата, она, еще не переодевшись в домашнее, приносит ему чай. Водрузив одну ногу на другую, дядя Слава ставит чашку на обширную равнину, образовавшуюся в районе коленного сгиба. Нога его столь массивна, что разместить на ней можно было бы даже пивную кружку с мисочкой ржаных сухариков. Но такие эксперименты дядю Слава не привлекают.

Вечер перед телевизором он проводит в спокойной, величественной неподвижности. Как большой пустынный ящер, смотрит он перед собой, слегка вытянув складчатую шею. Только частые движения длинных пушистых ресниц, да почесывание затылка раз в полчаса указывают на то, что дядя Слава не впал в каталептический транс.

Быт дяди Славы богат множеством восхитительных деталей. В туалете — с мощной вытяжкой и теплым полом, — на правой стенке, над рулоном туалетной бумаги установлена металлическая полочка с бордюрчиком, и на этой полочке стоит — не лежит, а именно стоит — пачка сигарет «Мальборо лайтс». В бардачке машины и с собой, в кармане куртки, у дяди Славы тоже есть сигареты, и пачка в туалете никогда не покидает поста, вплоть до своей смерти. Это кредо дяди Славы: у каждого предмета есть однозначное место. Поскольку времена тяжелой молодости с вечным недосыпом, тамбурами электричек и скудостью удовольствий прошли, дядя Слава курит уже немного, редко больше пяти сигарет в день, и в основном на работе. Оттого пачки в туалете — долгожительницы. Когда в них остается около половины, сигареты уже тверды, и дядя Слава разминает их нежными подушечками пальцев, прежде чем вставить между налитыми, выдающимися вперед губами. На полочке стоят еще железная керосиновая зажигалка и миниатюрный серебряный ларчик-пепельница с откидной крышкой. Открыта крышка, лишь когда дядя Слава курит, а курит в туалете он, как правило, в выходные. В будние он уходит рано и приходит поздно, перед сном не ужинает, не курит и не выпивает: бережет здоровье.

В выходные же, если не уезжает в деревню, и не требуют его хозяйственные дела, он проводит день подобно откормленному коту: малоподвижно, вальяжно и без малейшего чувства вины за утекающее в безделии время. Дядя Слава знает, что безделье выходного дня благословенно. Он встает часа на два позже обычного, но не позволяя себе спать слишком долго, в отличие от сына и его пышногрудой и низкорослой девчонки. Умывшись, дядя Слава находит жену, целует в щеку и, так оповестив ее о своем проубждени, уходит в гостиную посидеть в любимом кресле. Жена приносит чашку чая и возвращается на кухню готовить большой завтрак.