Уильям Истерли - В поисках роста - Приключения и злоключения экономистов в тропиках

Я нежился на ямайском пляже Негрил, отходя после тягот напряженной консультативной миссии в Кингстоне. И тут местный предприниматель сделал мне выгодное предложение. Он готов был отдать мне ямайские доллары в обмен на американскую валюту по курсу, на 65 % более выгодному, чем официальный курс в гостинице. (Поскольку такая сделка противоречит законодательству Ямайки, я не скажу вам, согласился ли я на нее.) Но почему он мне это предлагал?

Дело в том, что правительство Ямайки разрешало своим гражданам покупать американские доллары только в небольших количествах и только с туристическими целями. Между тем жителям Ямайки американские доллары нужны были как средство защиты от девальвации ямайского доллара. Поэтому спрос на валюту США был выше, чем тот, который мог быть удовлетворен по официальным каналам и по официальному курсу. Официальный курс не ценил доллары так высоко, как жители страны, — вот местный предприниматель и предлагал мне за американскую валюту более выгодную цену, чем ямайские банки.

Это явление распространено во всем мире. Как влияет на стимулы к росту существование премии черного рынка? Во-первых, очевидно, что в такой ситуации возникает сильный стимул получить доступ к американским долларам по официальному курсу и перепродать их по курсу черного рынка. Создается яростная конкуренция за лицензии на покупку долларов. Всюду, где основная возможность извлечения прибыли заключается в том, чтобы обойти правила, установленные государством, дела в реальной экономике идут неважно.

Но это только начало. Премия черного рынка выступает в качестве налога на экспортеров. Ведь экспортеры вынуждены продавать заработанные американские доллары своему центральному банку по официальному курсу. А за импорт им приходится платить по курсу черного рынка. Вариантов здесь только два: либо экспортерам не предоставят достаточно валюты, чтобы они могли покупать импортные товары по официальному курсу, либо предоставят. Если необходимого количества валюты им не предоставят, то, конечно, им придется покупать доллары на черном рынке. Даже если им предоставят достаточно долларов по официальному курсу, экспортеры, зная о возможности продать эти доллары на черном рынке, оценят их по «черному» курсу и используют лишь некоторые из этих драгоценных долларов для покупки импортных товаров. В сущности, они покупают импортные товары по высокому обменному курсу черного рынка, а продают свои экспортные товары по низкому официальному обменному курсу. Таким образом, высокая премия черного рынка для экспортеров оборачивается штрафным налогом. Росту такая ситуация не способствует.

В Гане премия черного рынка во многом способствовала краху производства какао. На этом примере мы еще остановимся в одной из следующих глав. В 1950-х гг. производство какао составляло 19 % ВВП Ганы, а в 1980-х гг. упало до 3 %. В 1982 г. по размеру премии черного рынка Гана поставила мировой рекорд — 4264 %. На протяжении восемнадцати лет из предыдущих двадцати эта премия постоянно была выше 40 %. Она выступала как налог на производство какао — потому что фермеры вынуждены были продавать свое какао государственной закупочной комиссии по цене, отражающей официальный обменный курс. А покупать импортные товары им приходилось по цене черного рынка, то есть во много раз дороже. К 1982 г. фермеры — производители какао получали за свою продукцию только 6 % от мировой цены на этот продукт. Стимулы к контрабандной переправке какао в другую страну и продаже его там по мировой цене были головокружительными. А люди реагируют на стимулы. Пытаясь бороться со стимулами, ганийский военный диктатор того времени, Джерри Роулингс, ввел смертную казнь за «экономические преступления» вроде контрабанды.

Как мы видели в предыдущей главе, в те годы в Гане страдало не только производство какао. За двадцать лет существования высокой премии черного рынка доход среднего ганца упал почти на 30 %.

Премия черного рынка Ганы достигла таких запредельных высот из-за комбинации различных элементов плохой политики. Номинальный валютный курс был зафиксирован. Правительство финансировало бюджетный дефицит, печатая деньги, что приводило к инфляции. Экспортеры старались утаить прибыли, поэтому официальный объем экспорта упал. К1982 г. официальный курс настолько оторвался от реальности, что, когда наступила долгожданная девальвация, цены в Гане почти не выросли.